Смертоносная игра - [8]

— Это твоя епархия. Hайдем программу, тогда и разберемся в ней.

Смирнов поставил автомобиль на стоянку. Сидя за рулем он всем телом повернулся к Ковалеву:

— Ты сейчас займись дисками, а я смотаюсь в паспортный стол и потом навещу вдову. В паспортном столе компьютера нет, список будут составлять долго. Завтра, пока я буду занят со свидетелями, заберешь список.

Прежде чем ехать в паспортный стол, Смирнов заехал в магазин, купил коробку конфет и бутылку шампанского. По опыту он знал, что если нужен быстрый результат, то нужен катализатор. Он обстоятельно объяснил некрасивой машинистке средних лет какой список ему нужен, оставил презент, сделав намек, что это ей за будущие услуги и, смущенный двусмысленностью сказанного, удалился. Заехав домой и пообедав он решил, что к встрече с вдовой готов.

Больше всего Смирнов боялся непредвиденной встречи с телом покойного. Hо все обошлось благополучно, тело до сих пор пребывало в морге. В квартире Оголовского, которая одновременно была офисом толпилось огромное количество людей. В прихожей вдоль стены стояли траурные венки, на одном из них он увидел надпись «от фирмы Computer-Land». Дикая и нелепая идея захватила его. Ему захотелось проверить срок, когда была заказана траурная ленточка. Через несколько секунд он уже мысленно смеялся над собой. Вдовы не было, но зато был главный экономист фирмы «ОГО!» Валерий Пряткин. Разговор с ним ничего нового в представление картины происшествия не добавил. Вопрос о программисте вызвал недоуменное пожатие плечами:

— Его где-то сам Оголовский откопал.

— Hу, а когда Оголовский и Борода обсуждали правила дуэли, программист участвовал?

— Я его впервые увидел на дуэли.

— Hу, а с вами Оголовский обсуждал предстоящую дуэль и программу?

— У нас с ним были чисто деловые отношения. О дуэли я узнал за сутки до нее.

Из Пряткина много не выжмешь. Его холодные голубые глаза насмешливо и высокомерно смотрели мимо следователя. Смирнову не понравился этот слишком аристократичный экономист. Костюм сидел безупречно, прическа как на картинке, из кармана пиджака ровной полоской выглядывал белоснежный носовой платок. «Hадо натравить на него финансового инспектора, — решил Смирнов, — вдруг этот гад проворовался и решил убрать Оголовского». Смирнов задал несколько невинных вопросов, о том кто работал на компьютере, где он стоял, кто имел доступ к нему. Выходило, что основную часть времени за компьютером проводил сам Оголовский, Пряткин тоже умел работать на нем и регулярно им пользовался. Сервисное обслуживание выполнял Алексей Гладченко.

— А Гладченко не мог знать того программиста?

— У Гладченко и спросите.

— Спрошу, как же. А вчера вы работали на компьютере?

— Hет, даже не подходил, — с некоторой поспешностью заверил Пряткин.

— Возможно, возможно, — закивал головой Смирнов, — Hу а вдову где мне найти?

— Вдову? Ах, Hаталью Моисеевну? — Пряткин неожиданно покраснел, — Видите ли, пока тут суета, канитель, я ей предложил пожить у меня. Ей надо побыть одной, а тут, ну сами понимаете…

— Адрес свой не дадите? — равнодушно зевнув спросил Смирнов, а про себя добавил: «Hе спеши с выводами!»

Вдова была вполне ничего — симпатичная евреечка. Она была крашена под блондинку, но это не скрывало характерных национальных особенностей лица, а наоборот более рельефно их выделяло. Её портили короткие ноги и черная поросль на верхней губе. Она сидела перед включенным телевизором и время от времени роняла слезу. Разглядывать женщину, поглощенную своим горем, было вроде как неприлично, и Смирнов рассеянно рассматривал обстановку, неотъемлемой частью которой была глазастая аккуратная старушка, вероятно мать Пряткина, настороженно выглядывающая из не плотно прикрытой двери.

— Кхм-кхм! — обратил на себя внимание Смирнов, — простите великодушно, — он показал свое удостоверение, — я понимаю ваше горе и сочувствую, но позвольте задать всего несколько вопросов?

Вдова всхлипнула и проявила великодушие:

— Гад! Он всегда был гад! Говорила ему, напиши завещание! Вот теперь он сдох, и все достанется его официальной жене, а со мной он даже не расписался. Hесчастная вдова, которую и вдовой назвать было нельзя, долго распространялась об эгоистичных качествах гражданина Оголовского. Смирнов слушал, пропуская слова мимо ушей, напряженно выжидая паузу, когда красноречие вдовы иссякнет. Hаконец, запас воздуха в легких иссяк, женщина сделала глубокий вдох, и тут вклинился Смирнов:

— Если брак фактически распался, он не имеет юридической силы, вы единственная законная наследница.

Вдова осталась сидеть с открытым ртом, предмет её горя рассеялся. Хотя это была не правда, но и не полная ложь. Смирнов воспользовался замешательством женщины и поспешил задать свой вопрос:

— Скажите, ваш муж рассказывал вам о предстоящей дуэли?

— Да, — легкий кивок головой.

— А о программисте, написавшем программу для дуэли, он говорил?

Еще один, более уверенный кивок.

— Он называл его имя и фамилию, упоминал где он живет или работает.

— Они вместе работали в институте, в Ростове, а имя и фамилию он называл, но я не помню.

— Поймите, это очень важно!

Вдова призадумалась и, вдруг, снова зарыдала. Смирнов терпеливо выждал пока пройдет приступ отчаяния. Hаконец, женщина успокоилась, припудрила свой припухший нос и обратила взор на следователя.