Смертники доброй воли - [84]

За тем, что происходило дальше, Бельфегор уже не следил. У него перед глазами было лицо того солдата-генштабовца, который вместе с командиром их отряда обеспечил поражение аркановских диверсантов во главе с Брутусом. Терас лет тридцати пяти или старше — он с лёгкостью, хотя, кажется, и сам был ранен, помог Бельфегору подняться с земли, когда их четверо врагов отступили. Ещё спросил: «Живой?» — таким тоном, как будто между ними нет различий, кто к какой принадлежит организации, будто и он не сын Мессии-Дьявола, а просто соратник-солдат, за которого и умереть не жалко — просто потому, что они оба на одной и той же войне.

И потом он же отчитывался через несколько часов перед приехавшим Аспитисом — сухо, в максимально корректных выражениях изложил всю ситуацию, единственный оставшийся с Бельфегором из генштабовского отряда, пошедшего дальше сопровождать на Дракон технику. И закончил отчёт словами: «Я приношу свои извинения, Мессия, что мы не смогли помочь спастись всему вашему отряду». Отец тогда высказал Бельфегору многое, чего раньше себе не позволял: в основном по поводу его легкомыслия, чуть его не погубившего, ведь он настаивал, чтобы в сопровождение к Бельфегору пошли его молодые гвардейцы, а тот вместо них взял более опытных бойцов. При этом нападении и полёгших, потому как опыт опытом, а способности и фанатизм иногда оказываются весомее. Бельфегор не хотел окружать себя фаворитами и несколько побаивался непохожести на обычных агентов навязываемых ему гвардейцев — забавно, что именно их ему сюда, на базу, потом и назначили. Свой монолог Аспитис закончил многообещающим: «Вопрос с тобой будет решён в ближайший час, я дам тебе знать», — и вышел из палатки, а терас шагнул к Бельфегору, положил руку ему на плечо и, сказав: «Держись, хуже он тебе всяко не сделает», — тоже ушёл.

Могут ли он и Скотт быть одним и тем же человеком? Рэкс обязан был что-то придумать, чтобы следить за происходящим в лагере, почему не поместить к ним доверенного соглядатая? Правда, такое разительное перевоплощение… Проследив, как Скотт в обнимку с одним из помощников уходит в столовую — уже точно готовить, — Бельфегор встал и, начисто забыв про Джея с Гербертом, направился к административному зданию, узнавать биографию тераса от Табиты.

Праздник прошёл на ура, и разошедшиеся курсанты, которым разрешили сидеть до последнего, даже помогли всё убрать и помыть посуду, прежде чем отправиться по баракам. Весь ужин Бельфегор следил за собравшимися: веселиться у него настроения не было, хотя пару раз и пришлось спешно придумывать тосты. Адамас, конечно, сидел со своей старой компанией — хаен, тамас, тилон, — кажется, со Шштернами они с кузеном общались на меньшей публике. Миа не отходила от Сати: они неплохо сошлись за этот месяц — а больше дочка Рэкса ни с кем и не разговаривала, хотя и казалась компанейской донельзя. Эрих отсел ото всех и, кажется, даже толком не притронулся к еде — неужели и правда поверил, что Дилайла хочет быть со Скоттом? Праздник, по крайней мере, они проводили по отдельности, это определённо была разовая акция. Более того, после этого демонстративного поцелуя Скотт и вовсе избегал её, ужиная с другими служащими и почти не откалывая своих обычных номеров. Получил больше, чем хотел, и не знает, что теперь с этим делать?

Но ещё более интересными выглядели внезапно вернувшийся Герберт и Джей, по неведомой Бельфегору причине о чём-то тихо переговаривающиеся весь вечер напролёт. До пропажи Герберта хорон не замечал за ними собой дружбы, какие-такие у них нашлись общие темы? Раньше эрбис в принципе ходил особняком, что поменялось за четыре недели — и не связано ли это с нападением Брутуса, в котором на стороне лагеря участвовал его кузен Стас?

Джей, конечно, вряд ли бы раскололся, но была надежда узнать хоть что-то косвенно, и Бельфегор проследил, куда по окончании ужина ушёл хорон, чтобы подойти чуть позже и пообщаться. Он видел, что Джей скрылся в административном здании, куда ещё раньше сбежал с уборки столов Герберт, и, вместе со всеми закончив с посудой, был уверен, что Джей улёгся спать в собственной комнате. Однако, когда Бельфегор по тёмным коридорам добрался до неё, дверь оказалась открыта, а сама комната пуста. Вся администрация уже закрылась у себя, погрузив дом в тишину, и, прежде чем уходить отсюда, нужно было проверить ещё одно место.

Ход на крышу, где раньше Бельфегор частенько видел Герберта, был через кухню по отдельной винтовой лестнице, сразу через два этажа, — пришлось подсвечивать себе дорогу сотовым, чтобы случайно не навернуться. Перед дверью хорон на несколько мгновений замер, прислушиваясь, но никаких разговоров на крыше не велось, и он толкнул дверь, открывая обзор.

Джей оказался здесь, один. Он устроился на самом краю, свесив ноги, и не шевелясь смотрел куда-то поверх стены и смотровых башен, напоминающих маяки, — то ли в тёмный лес, то ли вообще за горизонт, в синий бархат неба с яркими гвоздями-звёздами. Бельфегор нарочито шаркнул дверью — негромко, чтобы Джей от неожиданности не свалился с крыши, но достаточно, чтобы предупредить о себе, — и хорон обернулся.