Смертельный выстрел - [54]

Но если бы они и не ложились еще, то вряд ли услышали бы его крики. Хижины отстояли от дома почти на полмили и находились на противоположной стороне от окон.

Кроме того, они отделялись от дома густой рощей больших деревьев, сплетающиеся ветви которых образовали растительную занавесь, сквозь которую звукам так же трудно было проникнуть, как и сквозь толстые стены каземата.

Прибавьте к этому лесной шум, треск древесных сверчков, крики совы, шелест листьев при сильном ветре.

Все это приводило в уныние Гаукинса и его товарищей. Он знал, что Крис Туккер не спит, разумеется, в том случае, если не покоится сном смерти. Если же товарищ был жив, то Гаукинсу оставалась надежда быть услышанным.

Рассчитывая на это, он продолжал звать на помощь, примешивая к своим крикам возгласы, которые в строго-пуританской стране можно было бы назвать руганью.

Глава LXII. ПОИСКИ ТОВАРИЩА

Старый охотник, расставаясь с молодым товарищем, обещал скоро возвратиться. Дело шло к ужину, состоявшему из жирного тетерева, застреленного в тот день. Крис жарил его на огне, разложенном перед палаткой.

Когда Гаукинс уходил, жаркое было почти готово на вертеле. Вот почему он дал слово возвратиться поскорее.

Конечно, Туккер знал причину, по которой надо было идти в «большой дом», как называли колонисты здание миссии.

Тетерев был молодой и из него капал жир сквозь все поры, отчего костер пылал еще сильнее. Вскоре тетерев был готов. Крис отнес его в палатку, положил на блюдо и поставил на стол. Блюдо было грубо сделано из дерева. Сам стол состоял из деревянного пня, отпиленного горизонтально, над которым была разбита палатка. Тетерев дымился уже достаточное время, а повар сидел возле в ожидании товарища.

Сперва положение его казалось очень приятным. Аппетитный запах, наполнявший палатку, обещал ему вкусный ужин, хотя аппетит Криса Туккера и не имел надобности в этом возбуждении. Ни он, ни Гаукинс ничего не ели с самого полудня, после завтрака на верхней равнине, где они видели индейцев. Страх от этого зрелища в соединении с поспешностью, с какой возвращались они домой, мешал им прикоснуться к пище. Когда они пришли домой, Гаукинс отправился в «большой дом». Весть, которую он должен был сообщить, была слишком важна, чтобы ее откладывать хоть на минуту.

По мере того, как время шло, а товарищ не возвращался, положение Туккера, сперва приятное, становилось невыносимым. Тетерев остывал и аппетитный запах его расходился в воздухе. Охотник не мог выдержать долее. Он предпочел бы поужинать не в одиночестве, хотя и не боялся обидеть товарища тем, что принялся за ужин без него. Если Гаукинс не хотел сдержать слова, то заслуживал в свою очередь нелюбезности. Может быть, он попивал в большом доме горячий пунш, так неужели же поэтому Крис Туккер должен был есть холодное жаркое?

Рассуждая подобным образом, он немедленно приступил к делу. Вынув нож, он взял птицу и отрезал большой кусок от груди, а когда съел его, то вырезал другой, который был съеден также очень скоро. Потом он отрезал одну ножку и обглодал ее быстро до кости. За ногой последовало крыло, обработанное также чисто. Охотник дополнил свой ужин пупком и печенкой, составляющими в степи лакомый кусок, подобно страсбургскому паштету.

Насытив свой аппетит, Крис Туккер закурил трубку, сидя возле искалеченного тетерева.

Никотин, который он вдыхал, успокоил его на минутку, однако охотник удивлялся долгому отсутствию товарища. Через час удивление его перешло в страх.

Наконец, он решил идти в «большой дом» и узнать, что задержало его товарища.

Надев меховую шапку, он отправился к миссии.

Через десять минут быстрой ходьбы он очутился перед фасадом у главного входа.

Здесь он остановился на мгновение, пораженный тишиной. Она была какая-то подозрительно глубокая, почти сверхъестественная. Нигде в окнах не было огня, хотя это еще ничего не значило.

Крис Туккер знал, что большая часть окон выходила на двор, ибо монахи избегали посторонних взоров.

Он некоторое время присматривался и прислушивался. К нему доносились звуки, но то были обыкновенные ночные звуки.

Ему, однако, почудилось нечто другое, вроде человеческого голоса. Казалось, что кто-то звал на помощь.

Хотя он и не был на равной ноге с обитателями «большого дома», однако решил войти в него, особенно при таких обстоятельствах.

И он миновал ворота, прошел темные сени и очутился на первом дворе.

Здесь Крис Туккер оцепенел. Он увидел нечто такое, отчего у него волосы встали на голове дыбом. На четырехугольном пространстве, закрытом со всех сторон, лежали во всех позах фигуры, большинство которых, судя по одежде, составляли женщины.

Цвет кожи был у них черный, темный, желтоватый, и у всех около горла, на черепе или на груди виднелась кровь, которая быстро застывала при холодных лучах месяца. Охотник едва не лишился чувств при виде этой массы трупов. Это было зрелище ужаснее поля битвы. Там люди умирают от ран, полученных во имя великой, хотя, может быть, и ошибочной идеи и ради славы, а здесь резня устроена была кровожадными руками убийц.

Глава LXIII. ПОИСКИ МЕЖДУ ТРУПАМИ

Крис Туккер остановился на минуту среди мертвых тел, не зная, что делать.