Смертельный выстрел - [3]

— Одно только слово «нет!»

— О, этого словечка достаточно. Боже мой, боже мой, что будет с нами?

— Папа! — воскликнула девушка, положив ему руку на плечо и стараясь прочесть у него в глазах: — Зачем вы так говорите? Разве вы недовольны, что я отказала? Невозможно, чтоб вы желали видеть меня женою Ричарда Дарка.

— Елена! Ты говоришь, что не любишь его, стало быть, не хотела бы быть его женою?

— Не хотела бы и не могла бы. В нем нет сердца, это негодяй. Я предпочла бы смерть такому мужу.

— Довольно! Я должен разориться!

— Разориться? О, объясните мне все. Стало быть, есть тайна, существует опасность. Доверьтесь мне, милый папа, скажите в чем дело?

— Я могу тебе все рассказать, потому что это не может долго храниться в секрете! Мне грозит опасность, потому что я кругом должен. Знай, дочь моя, долг мой Дарку так велик, что я положительно у него во власти. Все, что я имею — земля, дом, невольники, — все это может перейти к нему, каждую минуту, даже завтра, если он захочет, а он захочет, в силу твоего словечка «нет». Это приведет к краху, которого я боюсь уже давно. Нужды нет, я встречу его как подобает мужчине. Я скорблю о тебе и о твоей сестре, Елена. О, бедные дети, какая перемена в вашей судьбе! С этих пор вы будете питаться грубою пищею, носить грубую одежду и жить в деревянной хижине.

— Ну, и что ж это значит, милый папа? Для меня это решительно ничего, и я уверена, что и для сестры тоже. Но нет ли средства…

— Выпутаться мне из долгов, ты хочешь сказать? Нет надобности и спрашивать, дочь моя. Не одну бессонную ночь провел я, думая об этом. Нет, одно только и было средство. Я никогда о нем не говорил и даже не думал. Я знал, что из этого ничего не будет. Я знал, Елена, что ты не любишь Ричарда Дарка и никогда не согласишься выйти за него. Ты ведь не можешь выйти за него, дочь моя, не правда ли?

Елена Армстронг не ответила тотчас, но не потому что не имела готового ответа.

Выйти за Ричарда Дарка, за этого негодяя, за этого недостойного человека, при всем его богатстве, за этого злого подлеца! Выйти за этого человека в то время, как другой, казалось ей, обладал всеми лучшими качествами, красотою, отвагою, благородством души, — одним словом всеми достоинствами, и когда этот другой признался ей в любви!..

Для девушки с подобным характером было все равно — имел ли он состояние и было ли его общественное положение ниже ее положения.

Ответ ее был тот же самый; заставляла же ее колебаться в эту минуту мысль о несчастье, тяготевшем над ее отцом.

Последний, ошибаясь на счет причины ее молчания, — а перед ним, может быть, носился призрак нищеты, который склонял его на низость, как он часто склоняет натуры самые благородные, — сказал дочери:

— Елена, можешь ты выйти за него замуж? Скажи откровенно, — продолжал он, дав ей время обдумать. — Если ты полагаешь, что не можешь быть с ним счастлива, то гораздо лучше не выходить. Посоветуйся с собственным сердцем, дитя мое, не подчиняйся моему влиянию и не увлекайся моею бедностью. Говори, можешь ли ты выйти за него?

— Я уже вам сказала, что нет. Вы говорите о перемене в нашем положении, о бедности и о других несчастьях. Что же! Мне все равно, я боюсь только за вас. Но если я должна выбирать между этим замужеством и смертью, то скажу вам, папа, что соглашусь скорее умереть, чем сделаться женою Ричарда Дарка.

— В таком случае и говорить нечего. Ты никогда не будешь его женою. Надо приготовиться к бедности и переселению в Техас.

— В Техас, папа, если угодно, но не говорите о бедности. Вы будете богаты любовью, потому что, где бы вы ни были, в деревянной ли хижине или в палатках, — вы можете рассчитывать на мою безграничную любовь.

И с этими словами она бросилась на грудь отца.

Дверь отворилась, и в комнату вошла другая девушка, такая же почти хорошенькая как и Елена, только годом или двумя моложе.

— И не только моя привязанность, — воскликнула она при виде вошедшей, — то также и привязанность Джесси, не правда ли, сестра?

Джесси не знала в чем дело, тем не менее видела, что от нее ожидали чего-то. Она схватила только слово «привязанность» и заметила расстройство отца и смущение сестры. Она, однако ж, недолго колебалась и, подбежав к отцу, положила ему руку на другое плечо.

Разместившись таким образом, эти три особы составили семейную картину, изображавшую самую чистую любовь. Посредине полковник, ветеран, участвовавший во многих битвах, с седой головой и седыми усами. По обеим сторонам две красивые девушки, алебастровые руки которых обвивались вокруг его шеи, — а между тем они не были похожи одна на другую, словно между ними не существовало никакого родства. Елена была брюнетка, словно настоящая цыганка, а Джесси — блондинка.

Так сидели они втроем, представляя как бы олицетворение взаимной любви искренней и чистой.

Глава IV. ЮПИТЕР И ЮЛИЯ

Жестокое обращение Ефраима Дарка со своими невольниками приводило к обычному результату. Временами они убегали. Потом приходилось печатать в местных газетах объявление о беглецах и обещать награду за поимку. Таким образом, жестокость стоила ему дорого.

Но расходы плантатора Дарка отчасти вознаграждались деятельностью его сына. Ричард славился как знаменитый охотник за беглыми неграми. Он держал нарочно выдрессированных собак, и много времени проводил в погоне за беглыми невольниками своего отца. После каждой поимки он требовал вознаграждения, словно беглецы принадлежали постороннему. Отец платил без сожаления и без ропота — и, может быть, это была единственная уплата, производимая из одного кармана в другой. Притом же отец гордился, что сын его исполнял обязанности сыщика с таким искусством.