Смертельный вкус Парижа - [18]

Шрифт
Интервал

– Даже шестицилиндровый автомобиль не смог бы домчаться так быстро.

Я не сдавался:

– Как насчет аэроплана?

Инспектор хмыкнул:

– Вы и в самом деле боретесь за свою жену, как лев. И перелет Линдберга, кажется, произвел на вас чрезвычайное впечатление. Мадемуазель Креспен живет с матерью, и та подтвердила, что обе провели весь вечер вместе дома. Но, судя по диапазону ваших подозрений, доктор, Люпон и впрямь не успел сообщить вам имя убийцы. Или назвал имя, которое вас не устраивает.

– Единственный человек, в чьей невиновности я уверен, – это моя жена.

– Поделитесь со мной, на чем базируется ваша уверенность?

Туше́[3], въедливый инспектор Валюбер! Если бы веру мужчины в любимую женщину принимали в суде в качестве достаточного доказательства, мне не пришлось бы искать истинного преступника. Вслух я сказал:

– К сожалению, невиновность не всегда оставляет следы. Но вдова Люпона, его любовница, Бартель, Додиньи – любой из них гораздо более вероятный подозреваемый, чем моя жена. У каждого из них могли быть мотивы убить его, а Элен два дня назад даже не ведала о его существовании.

– Увы, доктор. Каждый из них был в другом месте, а месье Люпон погиб после того, как оскорбил вашу жену и побежал за ней.

Я привел последний довод:

– Он с кем-то дрался. Согласитесь, что вряд ли он бил кулаком мою жену и она отодрала ему лацкан.

Инспектор поиграл карандашом:

– Почему «вряд ли»? Может, он ни с кем не дрался, а потащил мадам Ворони́н под мост, а она сопротивлялась?

Елена возмутилась:

– Меня никто никуда не тащил! Я даже не знала, что он выскочил за мной!

Я скрипнул зубами:

– Не так-то просто стащить по крутой темной лестнице без перил упирающуюся женщину. Оба непременно упали бы.

– Мадам, – полюбопытствовал инспектор, – медсестра Тома упоминала, что у вас повреждено колено.

Нет, я был уверен: если бы Люпон потащил Елену под мост, она бы мне об этом рассказала. Конечно, рассказала бы.

– Я была на высоких каблуках и споткнулась, когда бежала к госпиталю.

– От ресторана до госпиталя восемьсот пятьдесят метров. Вы бежали это расстояние целых двадцать минут?

Елена растерянно оглянулась на меня. Я ничем не мог ей помочь. Меня самого мучили эти лишние десять минут.

– В темноте я заблудилась, и мне пришлось возвращаться.

– Как вы могли заблудиться? Вы же шли по набережной, вдоль реки. Вы не заметили Нотр-Дам?

Она дрожащими пальцами заправила волосы за ухо.

– Было очень темно, и мне было страшно. Только на мосту Сен-Мишель я обнаружила, что пробежала мимо Малого моста, и мне пришлось вернуться обратно.

Валюбер выудил из портфеля документ, положил перед ней:

– Мадам Ворони́н, будьте добры, распишитесь вот тут. Это обязательство не покидать Париж. И я вынужден забрать ваш паспорт. Как только убийца будет найден, вы получите его обратно.

Елена покорно придвинула к себе бумагу, я возмутился:

– С какой стати? У моей жены не было никакого мотива.

Валюбер снял очки, потер глаза. Они оказались усталыми и бесцветными, под ними висели сизые мешки.

– Расследование будет продолжаться, это только начало, не волнуйтесь. Мы не знаем, что произошло после того, как месье Люпон выбежал за вашей женой. Мы только знаем, что мадам Ворони́н появилась в больнице спустя двадцать минут, и за это время кто-то ранил Люпона. Кстати, я попрошу вас обоих завтра зайти в полицейское управление на Кэ д’Орфевр[4], спросите там меня. Вам придется сдать отпечатки пальцев. Это тоже общая мера для всех подследственных.

– Я тоже подследственный? Я-то каким образом мог стрелять в месье Люпона? Я безотлучно находился в больнице.

– Ваши отпечатки, доктор, мы берем, чтобы нам было легче разобраться. Вы ведь дотрагивались до этих ключей, например.

Валюбер отвечал достаточно любезно и терпеливо, но так, словно хотел убедить нас в том, что, кроме моей жены, убить Люпона было просто некому.

После его ухода Елена подошла ко мне, прижалась, крепко обхватив меня за шею:

– Саш, прости. Столько неприятностей из-за меня…

Я должен был почувствовать, как ей страшно, как одиноко, как нужна моя поддержка. Да я и почувствовал, только был слишком взбешен, чтобы утешать ее. В голове неистово крутился водоворот из всего услышанного, в нем тонули мои надежды доказать ее невиновность. Именно это казалось мне самым важным, а вовсе не ее настроение.

Я раздраженно ответил:

– Неприятности в основном не из-за тебя, а из-за того, что Люпона застрелили.

– Да, но все равно получилось ужасно. Он такой оказался отвратительный тип! – Она разомкнула оставшееся безответным объятие. – Я, конечно, не радуюсь его смерти, но мне его совсем не жалко. – Она отступила на шаг. – Ты ведь не подозреваешь меня?

– Елена, это недостойный нас вопрос. Ты взрослая женщина, моя жена. Разумеется, я не подозреваю тебя в убийстве. Но если ты хочешь, чтобы я ответил откровенно – я считаю, что твой образ жизни в Париже легкомыслен.

Ее плечи поникли, словно из нее выпустили воздух. Она отвернулась и ушла в спальню. Мне надо было догнать ее, сказать, что люблю, а еще лучше – заняться с ней любовью, но мне было не до ее капризов. У меня самого настроение было хуже некуда, и я видел лишь один способ все исправить – найти убийцу Люпона. Я заперся в кабинете с кипой газет и принялся искать в журналистских репортажах хоть какую-нибудь зацепку для расследования. Почему я был так черств? Почему винил ее? Ревновал? Осуждал? Неосознанно мстил ей за собственный страх и собственную беспомощность? Может быть, когда любимый человек беззащитен, слаб и нуждается в нашей любви и ласке, мы начинаем выделять их скупее?


Еще от автора Мария Амор
Дар шаха

Причудливы эмигрантские судьбы, горек воздух чужбины, но еще страшнее, когда все в мире сходит со своих мест и родина оказывается тюрьмой, сослуживцы – предателями, а лучшие в мире девушки шпионят за теми, с кем давно пора под венец. Хирург Александр Воронин, эмигрант в четвертом поколении, давно привык к мысли, что он американец, не русский. Но именно ему предстоит распутать узел, затянувшийся без малого сто лет назад, когда другой Александр Воронин, его прадед, получил от последнего из персидских шахов губительный и почетный дар – серебряную безделушку, за которую позволено убивать, предавать, казнить…


Железные франки

Что зависит от человека? Есть ли у него выбор? Может ли он изменить судьбу – свою и своего народа? Прошлое переплетается с настоящим, любовь борется с долгом, страсть граничит с ненавистью, немногие противостоят многим, а один – всем. Пока Восток и Запад меряются силами, люди совершают выбор между добром и злом. Лишь страдания делают тебя человеком, только героическая смерть превращает поражение в победу.Автор осмысляет истоки розни между миром ислама и иудеохристианским миром, причины поражения крестоносцев, «соли земли» XII века.


Вкус Парижа

В легкомысленном Париже «ревущих двадцатых», где белогвардейские полковники крутят баранку, эмансипированные женщины укорачивают юбки и удлиняют списки любовных связей, а антиквары торгуют сомнительными шедеврами, застрелен знаменитый арт-дилер. Русский врач Александр Воронин намерен любой ценой спасти жену от обвинения в убийстве, но этой ценой может оказаться их брак.Роман вошёл в шорт-лист премии «Русский детектив» в номинации «Открытие года».


Скажи «Goodbye»

Эта книга о жизни бывших россиянок в Израиле и Америке, а также о любви и дружбе, о жизненном пути, который мы выбираем, и о цене, которую платим за наш выбор…


Бринс Арнат. Он прибыл ужаснуть весь Восток и прославиться на весь Запад

«Книга увлекательная, яркая, красивая, щедрая в своей живописности… Мария Шенбрунн-Амор отважно и ясно пишет свою историю XII века, соединяя, как и положено историческому романисту, великие события далекой эпохи и частную жизнь людей, наполняющих эту эпоху своей страстью и отвагой, коварством и благородством». Денис Драгунский В эпоху исключительных личностей, непреложных верований и всепоглощающих страстей любовь женщины и ненависть мужчины определяют исход борьбы за Палестину.


Пальмы в долине Иордана

Действие повести Марии Амор, бывшей израильтянки, ныне проживающей в США, — «Пальмы в долине Иордана» приходится на конец 1970-х — начало 1980-х годов.Обстоятельства, в основном любовные, побуждают молодую репатриантку — москвичку Сашу перебраться, из Иерусалима в кибуц. В результате читатель получает возможность наблюдать кибуцную жизнь незамутненнымвзором человека со стороны. Мягко говоря, своеобразие кибуцных порядков и обычаев, политический догматизм и идеологическая зашоренность кибуцников описаны с беззлобным юмором и даже определенной симпатией.


Рекомендуем почитать
Мурка. Королева преступного мира

Успех незамысловатой песенки про Марусю Климову, которая должна простить любимого, необъясним. Жизнь и смерть знаменитой бандерши, которая стала популярной благодаря этим куплетам, напоминает голливудский блокбастер — любовь и предательство, взлеты и падения, оглушительный успех и всеобщее порицание… Предлагаем вашему вниманию правдивую историю о Кровавой Мэри, которая стала прототипом персонажа полюбившейся многим песни. Хрупкая женщина держала в кулаке Петроград 20-х годов прошлого столетия, жила неистово, с фантазией, будто каждый день был последним.


Статский советник Евграф Тулин

Книги, входящие в серию, созданы на основании записок действительного статского советника по полицейской части Тулина Евграфа Михайловича. Сюжеты книг погружают читателя в поиск украденных чертежей, кладов, фальшивомонетчиков и уникальных коней. 1. Георгий и Ольга Арси: Дело о секте скопцов. Исторический детектив Тулину Евграфу Михайловичу в свою бытность сыщиком московской сыскной части пришлось распутать клубок интриг, связанных с похищением секретных чертежей нового оружия на Императорском оружейном заводе в Туле.


Девонширский Дьявол

В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.


Лоренцо Великолепный

Наталья Павлищева – признанный мастер исторических детективов, совокупный тираж которых перевалил за миллион экземпляров.Впервые автор посвятила целую книжную серию легендарному клану Медичи – сильнейшей и богатейшей семье Средневековья, выходцы из которой в разное время становились королевами Франции, римскими палами.Захватывающие дворцовые игры и интриги дают представление об универсальной модели восхождения человека к Власти, которая не устарела и не утратила актуальности и в наши дни.Неугомонный Франческо, племянник богатого патриция Якопо Пацци, задумал выдать сестру Оретту за старого горбатого садовника.От мерзкого «жениха» девушка спряталась в монастыре.


Длинные тени грехов

Тени грехов прошлого опутывают их, словно Гордиев узел. А потому все попытки его одоления обречены на провал и поражение, ведь в этом случае им приходиться бороться с самими собой. Пока не сверкнёт лезвие… 1 место на конкурсе СД-1 журнал «Смена» № 11 за 2013 г.


Ситуация на Балканах. Правило Рори. Звездно-полосатый контракт. Доминико

Повести и романы, включенные в данное издание, разноплановы. Из них читатель узнает о создании биологического оружия и покушении на главу государства, о таинственном преступлении в Российской империи и судьбе ветерана вьетнамской авантюры. Объединяет остросюжетные произведения советских и зарубежных авторов сборника идея разоблачения культа насилия в буржуазном обществе.


Уравнение с неизвестной

Ольга Зверева, молодой перспективный бухгалтер, устраивается на работу в крупную строительную компанию. Офис в центре Москвы, сексуальный директор и персональная кофемашина в собственном кабинете — о чем еще можно мечтать? Однако радость Ольги длилась недолго. Каждое утро она начинает получать желтые конверты. Отправитель писем угрожает ей неприятностями и утверждает, что знает ее главную тайну. Вскоре выясняется, что кто-то в компании сливает секретную информацию конкурентам, и подозревают в этом саму Ольгу.