Смертельный розыгрыш - [19]

Я с ужасом ждал продолжения. И оно не замедлило:

— За последние недели меня уже второй раз обзывают безмозглым. Если так пойдет дальше, у меня может возникнуть комплекс неполноценности.

— Вы получили… такую же… записку?-спросил Элвин в явном замешательстве.

— Письмо было адресовано моей жене… Да, тоже джокер с запиской.

— Теперь остается только сыскать этого гада,— позевывая, сказал Берти.— И тогда его карта бита.

— Советую тебе отнестись ко всей этой истории серьезно,— сказал Элвин.

— Ну, конечно, конечно.

— Почему бы тебе и правда не оплатить эти чертовы счета, как рекомендует анонимщик? Не хватит ли жить за…

— Положил я с прибором на все твои советы. И на его тоже!

Беспокойство Элвина сменилось яростью. Его просто трясло. С моей стороны было бы неблагородно воспользоваться в своих целях разладом между братьями, к тому же я изо всех сил старался скрыть собственную тревогу.

— Я считаю, это тот случай, когда надо обратиться в полицию,— вымолвил Элвин после долгого молчания.— Мы должны показать им все эти гнусные писульки вместе с конвертами.

— И вместе с картами, к которым они присобачены,— буркнул Берти из-за своей газеты.

— Естественно,— согласился Элвин.

— Не лучше ли выяснить сперва,— вмешался я,— кто еще в нашей деревне получил анонимки?

— Зачем?— спросил Берти.

— Чем больше вещественных доказательств, тем лучше. Получатели таких писем обычно рвут их на клочки. Поэтому надо действовать быстро.

— Великолепная мысль, мой дорогой Уотерсон. Что значит первоклассный интеллект!— К Элвину возвращалась его обычная живость.— А как ее осуществить?

— Вот телефон. Чего проще,— сказал Берти.

Я обернулся к Элвину.

— Согласен. Но я здесь человек новый. Думаю, позвонить следует именно вам.

Элвин не возражал, только попросил меня, чтобы я сам навел справки в Замке.

— Вы же знаете, мы не в ладах с Пейстоном.— Развивать эту тему он не стал, и я счел несвоевременным высказывать какие-либо подозрения по поводу недавнего розыгрыша. Я позвонил Коринне, она сказала, что Дженни еще спит. Я предупредил дочь, что иду в Замок; если будет необходимость, пусть позвонит туда.

Дворецкий провел меня в библиотеку; Роналд Пейстон сидел в дальнем ее конце, за большим письменным столом. Мне предстояло пройти довольно приличное расстояние. Я вспомнил, что такому же испытанию подвергал Муссолини всех, кому жаловал аудиенцию. Когда я наконец добрался до стола, Пейстон встал и вежливо приветствовал меня. Но в его глазах тлели зловещие искры, и эти искры разгорелись жгучим пламенем, когда я сообщил ему о цели своего прихода и упомянул о том, что поговорить с ним меня просил Элвин Карт.

— Ничего удивительного. Скорей всего, этот музейный экспонат, старый плейбой сам же и накатал письма.

— Вы тоже получили анонимку?

— Да.

— Надеюсь, вы ее не порвали? Чем больше таких улик, тем легче полиции будет установить…

— Разумеется, не порвал,— перебил он.— Люди моего положения часто получают анонимные письма. Многие не обращают на них внимания. Я считаю, это неразумно: по одной из ста анонимок можно догадаться, откуда дует ветер. Мой личный секретарь подшивает их в специальное досье.

Я просто оторопел, услышав это странное признание.

— Сдается мне, по характеру этих писем можно определить, кто их сочинитель,— сказал я.

— Очевидно.— По выражению лица Пейстона я понял, что он не терпит трюизмов.

— В тех двух письмах, что я видел,— на имя моей жены и Берти Карта,— нет никаких интимных или секретных сведений, ничего такого, что их автор не мог бы почерпнуть из разговоров со знакомыми, близкими и дальними, или же из местных сплетен.

— Тем труднее его разоблачить. Так получается?

Я пожал плечами.

— Надо было бы глянуть на другие письма. Это может навести на след. Или хотя бы снять подозрение кое с кого.

— Вы хотели бы прочитать полученную мною анонимку?

— Нет, конечно,— отозвался я, уязвленный скрытым намеком на то, что вмешиваюсь в чужие дела.— У меня нет ни малейшего желания…

Он снова не дал мне договорить — бросил передо мной игральную карту.

— Вот эта анонимка. Достаточно мерзкая. Но писал, безусловно, какой-то идиот.

Я прочитал:

СМОТРИ ЗА СВОЕЙ ШЛЮХОЙ СТАРЬЕВЩИК

УЖ БОЛЬНО ОНА СЛАБА НА ПЕРЕДОК

— Мой отец нажил состояние на скупке товарных излишков у правительства,— вдруг сказал Пейстон.

Я был чрезвычайно смущен — тем более что он, видимо, хотел бы знать мое мнение, голову мне сверлила одна-единственная мысль: «Правда ли то, что написано?» Наконец я взял себя в руки.

— Видела ли это… миссис Пейстон?

— Нет, разумеется.

Снова молчание.

— Может, и ей прислали такое письмо?

— Не знаю. Никогда не вижу ее по утрам.— В его голосе сквозило раздражение. Он стал не спеша наводить порядок на столе, руки его ничуть не дрожали.— Ну что, поможет вам это письмо?

— Поможет? В чем?

— Установить личность писаки.

— Пока трудно сказать. Но все три письма свидетельствуют, что это человек образованный.

— Почему вы так полагаете?

— Их лексика не похожа на, скажем, крестьянскую. А ваше письмо, при всей его непристойности, не лишено даже остроумия.

— Остроумия?— Голос Пейстона обрушился с тяжестью молота.— Вы находите в этой грязной писанине остроумие?— Его глаза метали гневные искры, как будто это я был анонимным автором.