Смертельный номер - [11]

— Надеюсь, больше нам не помешают, — сказал Барков. — Какие книги вас интересуют?

Испанец не ответил. Вместо этого он выскочил из магазина, нервно огляделся по сторонам и с завидной скоростью помчался вглубь Китайского квартала.

Выйдя на улицу, Кирилл задумчиво посмотрел ему вслед и вздохнул. Он был уверен, что больше никогда не увидит любителя Достоевского в своем магазине. А жаль. Этот парень мог бы стать постоянным клиентом. Страшно подумать, что он теперь напишет о русских в своей диссертации. Как она там называется? Кажется, "Системная трансформация и особенности идентификационных побуждений русских эмигрантов в Испании"? Вот насчет трансформации он попал в самую точку. Не всякая нация способна породить лопоухого бандита, не способного отличить утку от безголовой курицы. Что ни говори, а трансформироваться русские умеют.

В магазин Кирилл вернулся с чувством законной гордости за взрастившую его страну.

* * *

В отличие от Кирилла, Пабло Монтолио гордости не испытывал. Пьяные братки, передвигающиеся со скоростью утомленной черепахи, самым непостижимым образом исчезли, словно растаяли в воздухе. Около получаса вспотевший лейтенант носился по Китайскому кварталу. Он пробежал по Рамбле — барселонскому аналогу московского Старого Арбата, прочесал заполненную магазинами улицу Пелайо, но так и не обнаружил ни малейшего следа лопоухого и Кабана.

К полковнику Карденасу Пабло явился в самом мрачном настроении. У него появился шанс в первый же день получить чрезвычайно важную информацию, а он, как последний дурак, этот шанс упустил.

Выслушав отчет подчиненного, полковник хмыкнул и покачал головой.

— Говоришь, одним выстрелом два вертолета? Для русских это вполне типично. Я знал одного русского парня, который за неимением консервного ножа решил вскрыть банку ветчины с помощью гранаты. Он тоже был здорово пьян.

— И что с ним произошло? — осведомился Монтолио.

— В некотором роде он уподобился ветчине, только выглядел гораздо менее аппетитно. Ты составил фотороботы этих двоих?

— Да, и уже проверил их по компьютеру. В базе данных ни у нас, ни в Интерполе, нет никаких сведений о них. Вернее, в компьютере есть трое русских с кличкой "Кабан", но ни один из них не похож на типа из магазина.

— Если они зашли в магазин один раз, зайдут и второй. Попробуй аккуратно расспросить продавца об этих ребятах: часто ли появляются, какие фильмы предпочитают, где живут. Объясни, что они тебе интересны в плане материала для диссертации. Главное — не возбудить подозрений.

— Я буду предельно осторожен, — заверил лейтенант.

— И еще одно. Пару дней назад мы получили сведения о существовании подпольной группы русских эмигрантов под названием "Ебаньки". Попробуй разузнать, кто это такие.

— Подпольная группа? — изумился Монтолио. — Разве такие сейчас существуют?

— Скорее всего речь идет о каких-то маргиналах, — объяснил Карденас. — Наш информатор ничего путного не сообщил. Слышал звон, да не знает, где он. Судя по названию, это не бандитская группировка, но, в любом случае, ситуацию с Ебаньками следует прояснить.

— Думаю, я смогу это сделать, — кивнул Пабло.

* * *

На Гран Виа де лес Кортс Каталанес, за неприступной, как крепость, отделанной мозаикой стеной "Пласа де торос", окружающей самую знаменитую в Барселоне арену для боя быков, кипели страсти.

Тореро в розовых чулках и светло-зеленом, расшитом золотом костюме, по-женски оттопыривая зад, неуверенно размахивал плащом перед мордой приземистого черного быка, явно недовольного происходящим. Волосы тореадора были яркого соломенного цвета, тревожный взгляд светло-голубых глаз не отрывался от острых, натертых маслом рогов.

Бык фыркнул, помотал головой, копнул землю копытом и сделал пару шагов в направлении тореадора.

Выполнив изящный балетный пируэт, тореро мотыльком отлетел в сторону, опасливо покосился на рога и неуверенно взмахнул плащом.

Наполненные до отказа трибуны ревели и выли, свистели и улюлюкали.

— Ол-ле! О-ле-ее! Тореро-о-о!

— Да подойди ты к быку!

— Что ты скачешь от него за километр?

— Оле-ее! Тореро! Тамбовский Красавчик, покажи на что ты способен!

— Коз-зел!

— Васька, гад! Не позорь родину! — перекрыл шум и свист могучий русский бас.

Тамбовский Красавчик (именно так испанцы прозвали первого русского тореро), нервно покосился на трибуны, и, перекрестившись, стал приближаться к быку мелкими осторожными шажками.

Бык топнул копытом и лениво махнул рогами в сторону блондина. Тореро поспешно отскочил в сторону.

Василий Стародыбов, отставной майор артиллерии, подавая заявление на вид на жительство в Испании, в графе, "кем бы вы хотели работать в Испании", написал "рыбаком, пастухом, тореро", а в графе "хобби, увлечения" указал бальные танцы.

Исполняя на арене грациозные балетные па вокруг враждебно настроенного парнокопытного, Василий не подозревал, что на следующий день испанские газеты напишут, что Тамбовскому Красавчику занятия танцами подходят гораздо больше, чем коррида.

С пятого ряда восточной трибуны за позором россиянина наблюдали двое совершенно не похожих друг на друга мужчин. Одному было лет тридцать пять, возраст второго, судя по всему, давно перевалил за восемьдесят. Его волосы и брови были белыми, как снег, а длинная седая борода наводила на воспоминания о деде Морозе или, как его называли в Испании, Папа Ноэле.