Смертельный хоровод - [39]

Не менее удивленно она посмотрела на стену.

– Вы оставили фотографию голландской королевской семьи?

– Снейдер попросил меня об этом. Видите? Вот, по нижнему краю. Подписана специально для него.

– Я знаю. Думаете, однажды он снова будет работать в БКА?

– После всего случившегося? – Ломан с сомнением посмотрел на нее. – Он застрелил безоружного мужчину.

– Но мужчина хотел… – запротестовала Сабина.

Но Ломан прервал ее жестом.

– Я знаю ваши свидетельские показания. Кто их не знает? Но я также знаю Снейдера, и на его месте сделал бы то же самое. В любом случае своими показаниями вы спасли его от тюрьмы.

– Там бы он погиб.

– Он и так погибает, без БКА и без охоты за убийцами. Это единственное, что он умеет, что наполняет его жизнью и чего он действительно хочет. Проникать в головы серийных убийц.

– Думаете, его когда-нибудь допустят к службе?

Ломан покачал головой.

– Хесс намекал, что попытается сделать все возможное. Но сейчас, после смерти жены, у него наверняка другие заботы.

«Это точно!» К тому же Диана Хесс всегда старалась замолвить словечко за Снейдера.

– Как вы относитесь к слухам, что Дирк ван Нистельрой может стать преемником Хесса? – спросила Сабина. – Все-таки Хессу уже шестьдесят три. – О его планах уйти на пенсию через полгода она не упомянула.

– Дирк ван Нистельрой, – процедил Ломан. – Это не слухи. В настоящий момент он занимает пост заместителя директора Европола в Гааге. Многие говорят, что он не может стать президентом БКА, потому что голландец, но у него есть немецкое гражданство, и он действительно – рано или поздно – будет нашим новым президентом.

Это было плохо! Во всех отношениях, потому что девять месяцев назад они с ван Нистельроем поругались, и настолько сильно, что он наверняка еще помнит.

– И какие тогда у Снейдера шансы?

Ломан грустно рассмеялся.

– Почти никаких. Они терпеть друг друга не могут.

Немудрено! Кто вообще ладит со Снейдером? Правда, Снейдера и Дитриха Хесса тоже связывала многолетняя вражда, но они как-то договорились друг с другом, хотя бы из-за Дианы и их общего прошлого, – с Дирком ван Нистельроем все выглядело совсем иначе. Похоже, о работе со Снейдером придется забыть.

Ломан сделал маленький глоток чая и отломил кусочек кекса.

– Но, вероятно, вы пришли ко мне не из-за этого, – сказал он с набитым ртом.

– Верно. – Она ненадолго задумалась. – Рорбек, Тимбольдт, Хесс и Хагена раньше работали вместе в отделе РПН департамента по борьбе с наркотиками.

Ломан кивнул.

– Вы знаете, что означает это сокращение?

– РПН означало «Работа под прикрытием – наркоторговля». Тогда БКА ликвидировало много наркокартелей, закрывало бордели и казино, упраздняло нелегальные фирмы. Камеры вещественных доказательств ломились от наркотиков, которые коллеги конфисковывали во время облав.

– Когда это было?

Ломан задумался.

– Лет… двадцать назад.

Нечто похожее они с Тиной уже выяснили.

– Отдел был основал первого июня?

Ломан ответил не раздумывая:

– Нет, почему вы так решили? Тогда новые отделы открывались к началу года или квартала. Это было как-то связано с расчетом зарплат и надбавок.

– Вы знаете об этом удивительно много.

– Я тоже когда-то работал в РПН.

Сабина тут же выпрямилась.

– Вы?

– Многие из старой гвардии начинали в этом отделе. Своего рода испытание на прочность, знаменитый прыжок в холодную воду. Того, кто выдерживал, повышали по службе.

– Снейдер тоже там был?

– Нет, Снейдер никогда. В двадцать три он с отличием закончил университет, после чего пятнадцать лет занимался анализом правонарушений, а затем прошел отбор и отучился на полицейского аналитика, судебного психолога и специалиста по случаям похищения людей.

Все это Сабина знала. Кроме того, он говорил на нескольких языках и имел хорошие связи в Интерполе, что ему, правда, все равно не помогло.

– Кто еще работал в том отделе? – спросила она.

– А, многие. Они приходили и уходили.

– Я имею в виду, во времена Рорбека, Хагены, Хесса и Тимбольдта.

– В отделе было тогда… – Ломан наморщил лоб и задумался. – Десятка два человек или около того. Небольшой отдел. – Он отломил еще кусок кекса. – Почему вас это интересует?

«Именно это решающий вопрос».

Она рассказала ему об убийствах и самоубийствах, которые связывали сотрудников тогдашнего отдела. Но все это не показалось Ломану новостью – за исключением одного момента.

– Жена Тимбольдта тоже мертва? – спросил он.

Сабина сообщила ему о том, что произошло вечером.

Ломан приподнял бровь.

– Отсюда ваш… – он помахал рукой, – запах. – Затем он задумался. – И вы предполагаете связь с тогдашней работой отдела?

– По крайней мере, я выяснила, что Хагену и Рорбека подозревали в нелегальных махинациях.

– А, перестаньте. – Ломан поднялся и прошелся по кабинету. – Этот отдел всегда находился под подозрением. Обычное дело, если группа работает под прикрытием, проникает в среду наркоторговцев и разрушает систему изнутри. В случае успеха все отлично – в случае провала сыплются обвинения в коррумпированности.

– А были коррумпированные коллеги?

– Насколько я знаю, нет. Однажды проводилось внутреннее расследование, и некоторых коллег допрашивала служба ведомственного надзора, но так ничего и не выяснила.