Смертельный холод - [56]

Новая волна тошноты нахлынула на Бовуара.

– Но Си-Си, похоже, не могла войти в комнату и не потрогать, не выровнять все, что там есть. Очень неразвитая. Если вам необходимо делать такие вещи, в вас нет места для духа. Все подушки были аккуратно выровнены и сложены у стены, все фотографии выправлены, все идеально.

– Зачем же она сюда приходила? – спросил Гамаш.

– Я толком и не знаю. Увидев меня, она удивилась, словно я застала ее за каким-то непристойным занятием. Когда она ушла, я посмотрела, не пропало ли что-нибудь, – уж больно вид у нее был виноватый. Она старалась скрыть это своей агрессивностью. Очень типично.

– Типично для кого? – спросил Гамаш.

Этот вопрос озадачил Матушку, и Бовуар подумал, что она не привыкла к тому, чтобы ей задавали вопросы.

– Конечно, для несчастливых людей, – проговорила она несколько мгновений спустя. – У меня создалось впечатление, что она что-то искала, и я говорю не о просветлении. Думаю, она была настолько введена в заблуждение, что и в самом деле считала себя просветленной. Но менее просветленного человека трудно было найти.

– Очень проницательное наблюдение, – сказал Гамаш.

Матушка внимательно посмотрела на него – нет ли в этих словах сарказма.

– А почему вы решили, что она считает себя просветленной?

– Вы читали ее книгу? Она самодовольная эгоистка. У нее не было центра, не было истинных убеждений. Она хваталась за любую поверхностную философию. Немного отсюда, немного оттуда. Состряпала какую-то ухабистую и изрытую ямами, слякотную духовную дорогу. Она мне напомнила Франкенштейна. Наглоталась самых разных вер и убеждений и скомпилировала из них какой-то ли-бьен.

Судя по интонации, под этим словом подразумевалось «дерьмо».

– Она была неуравновешенная.

Матушка подняла руки и раскинула их словно для объятия, складки пурпурного кафтана ниспадали вниз, отчего она напоминала фигуру с картины эпохи Возрождения, написанной весьма средним художником.

– Расскажите мне про ли-бьен, – попросил Гамаш.

– Это связано с умением удерживать эмоции внутри себя. Она считала, что эмоции лежат в корне всех наших проблем, а значит, лучше их не демонстрировать, а еще лучше и вообще не чувствовать.

– Ли-бьен – это такое же древнее учение, как дзен?

– Ли-бьен? Никогда о таком не слышала. Насколько я понимаю, она его сама сочинила.

Гамаш, который прочел книгу Си-Си де Пуатье, с интересом отметил, что Матушка, будучи в принципе точной, не упомянула кое-какие важные моменты. Например, не сказала про шар ли-бьен – основу учения Си-Си де Пуатье, переданного ей давно умершей матерью. Си-Си подробно писала об этом в своей книге, и Гамашу показалось, что это единственная часть истории, которая и в самом деле имеет для нее значение. Словно Си-Си и вправду получила этот шар в дар от матери и знала о его ценности, но не имела представления о том, для чего он нужен и как его использовать. Поэтому она сфабриковала вокруг него целую систему верований.

Она сделала шар ли-бьен неким священным предметом. И теперь его не удавалось обнаружить. Гамаш отправил агентов обыскать ее дом в квартале Нотр-Дам-де-Грас в Монреале. Они ничего там не нашли, кроме желания поскорее покинуть эту стерильную атмосферу. Агенты обыскали и старый дом Хадли, но и там ничего не нашли.

Конечно, не исключалось, что Гамаш ошибается и никакого шара ли-бьен вообще не существовало. Может быть, Матушка была права и шар этот Си-Си тоже выдумала?

– Там, по-моему, было еще что-то про свет, да? – спросил он.

Его интересовал ответ Матушки на этот вопрос.

– Да, но вокруг этого еще больше наверчено. Она, похоже, думала, что любой свет или белый цвет символизируют духовность, а красный и синий цвета – это зло. Она зашла так далеко, что каждому цвету приписала свою эмоцию. Красный – это гнев, голубой – депрессия, желтый – трусость или страх. Что-то в подобном роде. Я всего не помню, знаю только, что это было довольно нелепо. Трудно сказать, верила ли она сама в это, но она утверждала, что чем светлее и белее, тем для вас лучше.

– Она была расисткой?

Матушка задумалась. Гамашу показалось, что она стремится изобразить Си-Си в как можно более неприглядном виде, а обвинение в расизме отлично для этого подходило. Но, нужно отдать ей должное, ничего подобного Матушка не сказала.

– Я так не думаю. Она говорила о всяких внутренних вещах. Эмоциях, чувствах. Она считала, что если мы будем держать свои эмоции в себе, если они будут согласованны, то и мы будем уравновешенны.

– Что она имела в виду под согласованностью?

– Вы, наверно, помните занятия по естественным наукам? Вот в этом Си-Си была действительно очень умна. И очень опасна, на мой взгляд. Она брала что-нибудь, в чем имелась капелька правды или факта, а потом растягивала его до неузнаваемости. Нам известно, что белый цвет – это совокупность всех остальных. Все цвета в сочетании дают белый, тогда как черный – это отсутствие цвета. И вот, по учению Си-Си, если эмоции – это цвета и вы эмоциональны, то есть рассержены, печальны, завистливы, что угодно, то у вас доминирует один из цветов и вы пребываете в неуравновешенном состоянии. Суть состоит в том, чтобы получить белое. Тогда все цвета, все эмоции согласованны.