Смертельный эксперимент - [67]

– От него тоже не будем отказываться.

– Я передам Дарвину, – сказал Лу и повернулся, чтобы уйти.

– Подожди секунду, Лу.

Он остановился и повернулся ко мне.

– Мне кое-что надо от Дарвина, – сказал я. – И для меня это очень важно.

Он склонил голову набок, как будто говорил: «ну-говори-же-скорей-не-томи-душу».

– Эта пластика, которую мне сделали… Классно, правда?

– Это просто произведение искусства.

– Я хочу, чтобы Эдди сделали такую же. И убрали все шрамы с ее тела.

– Не пойдет. Дарвин никогда не даст на это разрешения, – возразил Лу.

– Скажи ему, что я за все заплачу.

– Донован, посмотри на меня. Ты хочешь, чтобы они сделали с ней то же, что и с тобой? Да это будет стоить миллионы.

– Я за все заплачу.

– Я не знаю…

– Иначе я выхожу из игры.

– И ты заплатишь вперед? – уточнил он, обдумывая услышанное.

– Чего бы это ни стоило.

– Я сам все устрою.

– А как же Дарвин?

– Пусть он узнает об этом задним числом, а не заранее.

– Спасибо тебе, Лу, – улыбнулся я своему другу.

Глава 50

Я сел ему на хвост на углу 38-й и Уолнат-стрит.

Огастес Куинн, будучи профессионалом высокого класса, мгновенно засек хвост, ударил по тормозам и дал задний ход, чтобы врезаться в меня. Я поменял ряд и обогнал его, а потом ударил по тормозам и, дав задний ход, поравнялся с ним. Так мы летели по Уолнат несколько кварталов, бок о бок, поглядывая друг на друга, пока до него наконец не дошло. Губы его произнесли «Крид», и я показал ему большой палец. В этот момент нам обоим пришлось разъехаться в разные стороны, чтобы пропустить какой-то возмущенный черный пикап. Я жестами показал Куинну, чтобы тот двигался за мной, и мы поехали по резервной полосе на Уолнат-стрит, пока не достигли Риттенхаус-сквер. С визгом затормозив около гостиницы, мы отдали ключи ошарашенному швейцару.

– Ты когда-нибудь пробовал здесь хрустящую свиную рульку?

– С острым яблочным соусом? Здесь это не подают.

– Жаль. В таком случае я возьму отбивную.

– А что это ты уже заказываешь? Я что, на твой взгляд, похож на официанта?

– Не очень, – ответил я. – Как ты насчет стейка?

– Я предлагаю ударить по петушиным лапкам.

– Кто бы сомневался.

Заведение «Смит энд Волленски» все еще было лучшим стейк-хаусом в Филадельфии. Как и в его двойниках в Саут-Бич и Нью-Йорке, в заведении были громадные окна, которые позволяли наблюдать за жизнью власть имущих. Мы сидели, потягивая бурбон, в главном баре и выставляли по десятибалльной шкале оценки проходящим женщинам. В основном семерки и восьмерки, пока не появился этот двойник Меган Фокс[74]: на этот раз все было при ней – высокие скулы, небрежная улыбка, загорелый животик, который она демонстрировала тем из нас, которые предпочитали именно такой вид. На ней были дизайнерские джинсы со стразами на задних карманах. Нам в глаза отсвечивали лучи, которые отражались от ее попки всякий раз, когда она наклонялась, чтобы взять или поставить свою сумочку. Я заметил, что она сделала это по крайней мере дважды. В какой-то момент меня отвлек бессердечный бармен, и именно тогда Куинну удалось заглянуть ей в декольте.

– Как думаешь, настоящие или силикон? – спросил он у меня.

– Я пропустил этот важнейший момент, – ответил я. – Но ты встречаешься с достаточным количеством стриптизерш, поэтому глаз у тебя должен быть наметан.

– Так ты считаешь…

– Конечно, настоящие. Без сомнения, ты смотришь на подарок Всевышнего.

– Согласен. И твоя оценка?

– Я бы дал одиннадцать.

– Такого не бывает, – заметил Куинн.

– А ты посмотри еще раз.

Он посмотрел.

– Наверное, ты прав. Для такой цыпочки надо создать новую категорию.

– Лет двадцать назад, или около того, на небесах стоял роскошный денек. Эта девушка сошла с конвейера. Создатель был в хорошем настроении – и вот вам результат.

– То есть ты рассматриваешь ее появление здесь как некий религиозный акт?

– Некоторые люди умудряются увидеть руку Всевышнего в жареной картошке.

– Ну а как ты оценишь ее по сравнению с Калли?

– Калли – это твердые двенадцать.

Огастес хотел было начать оспаривать мою оценку в сторону ее повышения, но в этот момент мимо прошли две азиатки в джинсах с низким поясом, который оставлял половину их прелестей на виду.

– Ты только взгляни на эту задницу, – произнес Куинн.

– Ты о которой говоришь?

– Об обеих.

– Хорошо. Только тебе придется подождать, пока я получше запомню их на тот случай, если ими заинтересуется полиция.

– Сразу видно, что ты добропорядочный гражданин, Донован.

К нам подошел официант и проводил нас к нашему столику. Естественно, что все находившиеся в ресторане пялились на Куинна. Когда мы проходили мимо, я услышал, как какой-то пьяный сказал своему другу: «Дай-ка телефон; мне кажется, что мимо только что прошел снежный человек…» Но вместо того чтобы рассмеяться, его дружок благоразумно от него отодвинулся. Казалось, Куинн не обращает на это никакого внимания. Он шел и посмеивался себе под нос.

– О чем это ты? – поинтересовался я.

– Только что вспомнил имя актера, на которого ты теперь похож.

– Стой! – воскликнул я. – Только ничего не говори мне.

– Хорошо. Но ведь ты сам знаешь, кого я имею в виду.

– Знаешь, я чувствую себя полным идиотом, выводя это лицо на публику.