Смертельные послания - [57]

– Некоторое время я буду находиться в подвале восточного крыла здания больницы, – сказал Финли миссис Ардженти, когда та вернулась.

Он отправился на встречу с Колби, чтобы вместе с ним произвести вскрытие тела Люси Бонина.

Детектив пришел в сознание спустя сорок минут. Первый вопрос, который он задал – после того как осознал, где находится и что произошло, – кто из его людей остался в живых.

– Я не знаю, Джозеф, – с трудом произнесла София, заливаясь слезами радости. – Но тебе нельзя волноваться.

Муж схватил ее за руку:

– Сколько людей погибло?

– Хм… кажется, двое.

– Ты знаешь, кто именно?

– Нет, не знаю. Финли сейчас в подвале больницы еще с одним человеком, который приплыл из Лондона вчера вечером. Может быть, он тебе скажет, когда вернется.

– Да, конечно. Какая жалость!

Больной отпустил руку Софии, чувствуя, что его резкий тон начинает тревожить ее. Но теперь ему было известно хотя бы что-то: Джеймсон остался в живых, и если сэр Колби прибыл вчера, следовательно, он потерял два дня.

Ардженти с жадностью выпил стакан воды. Жена налила ему еще. Он попытался собраться с мыслями, блуждавшими в его затуманенном сознании. Итак, Финли, очевидно, проводит вместе с Колби повторное вскрытие тела Люси Бонина, а это значит, что подробности случившегося с остальными полицейскими он узнает только через час или два. И Джеймсон, по всей вероятности, будет настаивать на том, чтобы он задержался в больнице – отдохнул и прошел обследование.

Дежурная сестра измерила Джозефу температуру и вновь обернула его тело влажной тканью. Затем спустя несколько минут пришел врач, который измерил ему давление и прослушал его с помощью стетоскопа. Сделав короткую запись в журнале, он сказал пациенту:

– Вы находитесь в ведении доктора Джеймсона, и он наверняка захочет сам наблюдать вас.

После его ухода Ардженти спросил Софию о детях. Она ответила, что Ориана присматривает за Марко и Паскалем, и добавила, что Финли навещал его сегодня утром, а она в это время позавтракала в столовой.

– Когда он вернется, я съезжу домой, посмотрю, как дела у детей. Они очень переживают за тебя, Джозеф… молятся вместе со мной.

Увидев слезы в ее глазах, Ардженти испытал приступ острой жалости. Он взял супругу за руку, стараясь утешить. Но тут у него неожиданно возникла идея. Дождавшись, когда медсестра уйдет, чтобы вновь переменить полотенца, он поинтересовался у Софии, далеко ли находится столовая.

– Если тебе не составит большого труда, мне хотелось бы выпить чашечку кофе, – попросил больной.

– Да-да, конечно…

Миссис Ардженти спустилась этажом ниже и прошла по коридору. Отсутствовала она всего восемь минут, но когда вернулась, палата ее мужа оказалась пустой.

– Как вы думаете, что могло помешать обнаружению меток в виде букв иврита ранее, в Лондоне? – спросил Джеймсон.

Колби поднял голову, оторвав взгляд от селезенки Люси Бонина, лежавшей в чашке Петри. Тело девушки лежало на одном столе, а ее внутренние органы были разложены в чашках, стоявших в ряд на другом. В свете газовых ламп, висевших на шестах над каждым из столов, Томас и его бывший студент с их мертвенно-бледными лицами походили на призраков. На носу сэра Колби громоздилось пенсне с прикрепленной к правому стеклу специальной лупой.

– Полагаю, тут было две причины, – отозвался Томас. – Во-первых, поначалу мы искали римские цифры или латинские буквы. Какая-либо закономерность отсутствовала – имевшиеся метки могли быть случайными порезами, образовавшимися в результате нанесения колотых ран. Я поручил провести значительную часть повторных исследований моему ассистенту Аткинсону, – на лице хирурга появилась вымученная улыбка. – А вы ведь знаете, как это бывает с ассистентами. Зачастую они строго следуют инструкциям, не проявляя никакой инициативы.

– Подведем итог: на сегодняшний день мы нашли две буквы иврита в Нью-Йорке и теперь еще три в Лондоне. Так? – уточнил Финли.

– Да.

– И в этом заключается причина вашего приезда сюда? Вы хотите сохранить это открытие в тайне из-за его подоплеки?

Колби перешел к чашке с правой почкой Люси Бонина и принялся изучать ее через увеличительное стекло.

– Я оставляю такие вещи, как «подоплека», на откуп комиссару Грейлингу, – сказал он, после чего, выпрямившись, тяжело вздохнул. – И здесь никаких меток. – Затем, немного помолчав, хирург заговорил снова: – Вам придется согласиться с тем, что неразглашение нашего открытия имеет определенный смысл.

– В чем же он заключается?

– Это позволит избежать возможных имитационных преступлений. Если предать огласке тот факт, что на телах жертв оставлены метки в виде букв иврита, у Потрошителя могут найтись подражатели. А если промолчать, мы, по крайней мере, будем точно знать, какие жертвы лежат на совести Потрошителя, а какие нет.

Поразмыслив несколько секунд, Джеймсон кивнул в знак согласия. По всей видимости, этот вопрос обсуждался в Лондоне.

– Вы заметили какие-либо характерные особенности в этих нью-йоркских убийствах? – спросил Колби. – Какие-то закономерности или что-нибудь необычное?

Финли почувствовал, что учитель не очень хочет говорить на эту тему.

– Возраст жертв сильно разнится, – ответил он. – Одной под сорок, второй немного за двадцать, третьей всего семнадцать.