Смертельные ловушки: Выживание американской бронетанковой дивизии во Второй мировой войне - [42]
Помимо превосходства наших танков в скорости и маневренности на дорожном покрытии, все наши бронемашины также превосходили немецкие по мобильности. Наши самоходные орудия строились на танковых шасси, а на бронетранспортерах стояли обеспечивающие им более высокую скорость обрезиненные гусеницы с бо́льшим сроком службы. Американские бронеавтомобили развивали большую скорость и были оснащены полным приводом; при движении по шоссейной дороге с хорошим покрытием привод на передние колеса отключался. Это относилось ко всей нашей колесной технике, как с двумя, так и с тремя ведущими осями — передняя ось при необходимости переставала быть ведущей. Таким образом, передние и задние колеса не создавали сопротивления по отношению друг друга, что повышало срок службы ходовой части.
Наступление на северо-восток от Парижа
Без сомнения, огромный вклад в успехи союзников на тот момент внесла разведка. Мы тогда не знали, что англичанам удалось захватить модель немецкой шифровальной машины «Энигма» и использовать ее для расшифровки сообщений противника. Вдобавок разведке удалось добыть пакет немецких приказов, определявших маршруты отступления их войск из Нормандии в Германию. Отступать всегда непросто, а наше превосходство в воздухе не позволяло немцам продвигаться днем. И хотя большая часть немецкой 7‑й армии вырвалась из Фалезского котла, впереди ее поджидала новая опасность. Мы ворвались в сердце Франции и, обойдя Париж, помчались наперехват немецким колоннам.
Встретившись у Сен-Дени-ле-Гаст с другими танковыми частями американской армии и завершив охват Парижа, мы направились к городу Мо, расположенному на реке Марне, в восьмидесяти километрах к востоку от столицы. Именно там французская армия остановила немецкое наступление в годы Первой мировой. Вскоре нам предстояло миновать места наиболее ожесточенных сражений той войны.
Тем вечером мне пришлось доставить отчет о боевых потерях в тыл дивизии в городке Корбель, по другую сторону реки. Мы проезжали через какую-то французскую деревню, когда меня внезапно охватила тревога. Деревенская площадь была совершенно безлюдна, въезды в город были кое-как перегорожены баррикадами из телег, мебели и брошенных машин. Внезапно двери домов и лавок распахнулись, и на улицу с криками «Vive l’Amérique! Vive l’Amérique!» вывалила толпа, вооруженная мотыгами, вилами и немецкими винтовками. На ломаном английском мне кричали, что marchal на подходе. Кто такие marchal, я понятия не имел.
Наш самозваный талисман, собачка Сучка, выскочила на капот, чтобы принять участие во всем происходящем. Французские ребятишки тут же принялись целовать ее и обвешивать цветочными гирляндами. Нас с Верноном потчевали шампанским и коньяком, словно великих героев. Я был в некотором замешательстве, но вскоре выяснил, что нас просят принять командование французским гарнизоном и вступить в бой с marchal, которые находятся в трех тысячах метров от деревни. Один из французов (как я предположил — тамошний мэр) хорошо говорил по-английски. Он объяснил мне, что marchal — это местные отщепенцы-коллаборационисты. По-видимому, немцы снабдили их оружием.
Я попытался объяснить мэру, что должен доставить свой отчет о потерях на другой берег Марны, и добавил, что в полуторах километрах от деревни, у переправы, разместилась саперно-мостовая рота, и если потребуется помощь — можно обратиться к ним. Он, кажется, понял, и мы отбыли под многочисленные «Vive l’Amérique!» и «Vive la Libérations!». На следующее утро, проезжая обратно через ту же деревню, я заметил, что баррикады уже разобраны. Следов боя не было видно, и я заключил, что marchal так сюда и не добрались.
В Мо я присоединился к Боевой группе Б, и как раз в этот момент дивизия двинулась на Суассон несколькими раздельными колоннами: БгА на правом фланге, БгБ — на левом. Мы значительно продвинулись вперед, но связь между частями противника была почти утрачена, и немецкие войска стремились только отступить за линию Зигфрида. В то же время всякий раз, как мы наталкивались на части противника, будь то боевые или тыловые подразделения, те сражались отчаянно. Даже высокий темп продвижения не спасал нас от больших потерь, которые мы несли в подобных стычках.
Было очевидно, что следующим пунктом на пути отступающих будет Суассон, и мы торопились успеть туда первыми. Наша боевая группа двигалась по сельской дороге в лесах по левую руку от шоссе. Щебень вскоре сменился утрамбованной землей, и мы оказались на просеке. По мере того как мы углублялись в лес, все чаще звучали выстрелы снайперов. К тому времени, когда мы приблизились к небольшой деревне Виллер-Котре, до Суассона оставалась еще треть пути, а снайперский огонь становился сильнее. Я старался держаться как можно ближе к бронетранспортерам, которые вместе с танками постоянно поливали огнем любые подозрительные кусты. В конце концов мы выбрались к деревне из леса и за Виллер-Котре двигались уже по дороге.
Утром 28 августа дивизия с постоянными боями быстро продвигалась к Суассону. При Брене вошедшие в город отряды 486‑го зенитного батальона увидали, как от станции отходит поезд, увозя на платформах немецкий танк, несколько бронемашин и роту пехотинцев в полной выкладке. Зенитчики открыли огонь, и котел паровоза взорвался. Немецких солдат, которые пытались забраться в танк и бронемашины, косил огонь. И хотя снаряды калибра 37 мм отскакивали от
