Смертельные ловушки: Выживание американской бронетанковой дивизии во Второй мировой войне - [119]

В тот же день нашу дивизию сменила наконец на передовой 9‑я пехотная, и мы отступили в район Сангерхаузена. 3‑я бронетанковая сделала свой последний выстрел по германским войскам.

Глава 13. ПОСЛЕ ПОБЕДЫ

День Победы в Европе

Со смешанными чувствами мы уходили с передовой «в последний раз», поскольку не были уверены, что этот раз окажется последним. Из пределов досягаемости вражеской артиллерии мы уходили с радостью, однако запертые в небольших деревнях немецкие части продолжали яростное сопротивление до самого конца. Используя высокоподвижные артиллерийские части, нам приходилось уничтожать такие деревни сокрушительными обстрелами.

Отчаянное сопротивление немцев укрепляло нас в мысли, что война еще не окончена. Ходили слухи, будто Гитлер и его окружение бежали из Берлина в Берхтесгаден, летнюю резиденцию диктатора. Опыт прошлых боев учил нас, что в горах сражения будут долгими и жестокими и относительно небольшие силы могут нанести врагу огромный урон…

Штаб ремонтного батальона разместился на старом сахарном заводе в Сангерхаузене. Следующие две недели прошли в относительном спокойствии. Мы ночевали под крышей, и нам не приходилось ежевечерне рыть окопы. Ремонтный батальон был занят, приводя в порядок бронетехнику перед следующей операцией. На склоне холма перед сахарным заводом оставалось большое нерасчищенное минное поле, а позади здания, на другом холме, — остатки зенитной батареи. Она была подавлена нашей артиллерией, когда мы проезжали через Сангерхаузен в первый раз. Солдат предупреждали, чтобы те опасались ловушек. Хотя некоторыми пехотинцами овладел мародерский инстинкт, а спрос на «люгеры», «вальтеры» и другое немецкое оружие был высок, большинство солдат понимало, с каким риском сопряжено разграбление брошенных немецких позиций. Судя по тому, что в нашем батальоне пострадавших от мин не было, предупреждения оказались восприняты всерьез.

В этот период штаб 1‑й армии направил в Дессау разведчиков из службы техобеспечения, чтобы те детально обследовали обнаруженный нами исследовательский и проектный центр Люфтваффе. Разведчики обыскали всё: ангары, опытные мастерские, чертежные. В некоторых комнатах обнаружились сейфы — их подрывали, чтобы открыть. Забирали все, что могло иметь хоть малейшую ценность для разведки. Тысячи чертежей, папок, моделей всех видов и размеров укладывали в ящики и грузили на машины. Наши ребята понимали, что все, что мы не вывезем, достанется русским.

В Нордхаузене сбор разведывательных данных шел в еще больших масштабах. Начальник артиллерийско-технической службы 1‑й армии полковник Джон Медарис сразу осознал, какое сокровище мы откопали вместе с центром производства и сборки «Фау‑2». Отправленная им на осмотр завода группа обнаружила, что подземные сооружения оказались еще обширней, чем нам представлялось. Многоярусные тоннели тянулись на глубине около 180 метров под поверхностью земли, совершенно неуязвимые для бомбежек. Производство ракет шло полным ходом, и прежде чем мы захватили фабрику, были изготовлены тысячи «Фау‑2», принесших разорение Лондону и южному побережью Англии. Однако теперь все площадки для запуска во Франции, Бельгии и Голландии были захвачены.

Благодаря титаническим усилиям Медариса ракетами и их деталями удалось загрузить пятьдесят железнодорожных вагонов. Кроме того, прежде чем передать этот район русским, мы успели эвакуировать не один грузовик небольших ракетных двигателей, запчастей и документов.

После войны Медарис получил генерал-майорский чин. Его усилиями при Редстоунском арсенале в Хантсвилле, штат Алабама, было организовано Ведомство баллистических ракет Армии США. Вместе с ним разработкой баллистических ракет и основ наших космических технологий занималась группа немецких ученых, возглавленная доктором Вернером фон Брауном. Фон Браун сдался нашим войскам в Южной Германии, когда мы вывозили материалы с ракетной фабрики в Нордхаузене. Хотя захват ракетного центра стоил нам больших жертв, он позволил Соединенным Штатам развернуть свою космическую программу и победить в «холодной войне».

Поскольку штаб дивизии регулярно снабжал информацией рядовой состав, а мы вдобавок могли ловить передачи Би-би-си, мы знали, что русские достигли окраин Берлина и начали решительный штурм города. Руины разбомбленного Берлина служили прекрасными позициями для обороны, и сохранившие верность Гитлеру войска заставили русских платить кровью за каждый шаг. Мы были рады, что не нам, а русским приходится вести этот бой. Но наконец мы услышали, что русские взяли город, а Гитлер мертв. Первой моей мыслью было, что диктатора пристрелили русские; лишь позднее я узнал, что он покончил с собой. Седьмого мая мы узнали, что генерал Йодль подписал капитуляцию. На следующий день в Берлине церемонию повторили для русских. Для 3‑й бронетанковой дивизии война в Европе подошла к концу.

Дармштадт и оккупационные войска

Вскоре после Дня Победы в Европе дивизия получила приказ перебазироваться в Дармштадт. Мимо пологих холмов Западной Германии мы двинулись по автобану на юг от Касселя. Дорога оставалась целехонька, но большая часть мостов была взорвана. В некоторых случаях уцелела только одна полоса движения — та, что вела на север. Должно быть, у немцев не хватило времени заминировать обе. Тогда нам приходилось просто перестраиваться на другую полосу.