Смертельное сафари - [10]

Внезапно в дверь постучали. Черт возьми, я не слышал, чтобы к дому подъехала машина! Поставив стакан на столик, я прислушался. Стук повторился – короткий и негромкий. Полиция стучит не так, они точно молотом дубасят. Я снял "стар" с предохранителя, подошел к входной двери и резким движением распахнул ее. Моим непрошеным гостем оказался пятидесятилетний индиец в очках.

– Хэлло! – приветствовал я мистера Хана – самого терпеливого домовладельца в Найроби, по его собственному мнению. Каждый день он приходил, чтобы повторить мне это, а также получить причитающиеся за два месяца деньги.

– И как только вам не надоедает? – сказал я, пропуская его в гостиную.

Взгляд мистера Хана застыл на револьвере, и он рад был бы забыть о квартирной плате и больше не надоедать. Я перехватил его взгляд и убрал оружие, потом дружески улыбнулся, но это не придало ему бодрости.

– Прошу, мистер Хан, я вас совсем не ждал.

Он вошел, оставив дверь открытой настежь. На нем был мешковатый бежевый костюм и широкий пестрый галстук.

– Хотите выпить? – Я показал на бутылку, в ней было еще предостаточно виски.

Мистер Хан нервно, рывками замотал головой. Конечно же, он не пьет, еще один правоверный мусульманин! Обычно этот человечек так и пенится жизнелюбием, но сегодня он тихий, пришибленный какой-то. Выяснилось, что когда-то на его дом в Парклендс был совершен налет и с тех пор он смертельно боится одного вида оружия.

– Мистер Канджа, – обратился он ко мне, сев на краешек стула. – Вы сказали, чтобы я зашел пятнадцатого числа.

Действительно, такой разговор имел место, и сегодня как раз пятнадцатое. Без лишних слов я раскрыл портфель и написал чек на его имя. Обычно он брал только наличными, но сегодня вцепился в предложенный клочок бумаги, как утопающий за соломинку, и сразу поднялся уходить. Он жил на первом этаже.

– Большое спасибо, мистер Канджа.

– Не стоит благодарности, мистер Хан.

Индиец поспешил к выходу. Он так и не понял, что пистолет был предназначен не для него. Допив то, что было в стакане, я налил себе еще. В половине седьмого я плотно задвинул шторы на всех окнах, запер квартиру и вышел к машине. Оба сыщика в "ниссане" пригнулись, когда я проезжал мимо. Затем двигатель их машины заурчал, и они покатили за мной, держась на некотором отдалении. Вдоль улиц как бы неохотно зажигались фонари, я ехал с почетным эскортом по Проспекту Ухуру к центру города.

Я вел машину ровно, не допуская внезапных рывков и неожиданных поворотов, чтобы не показать, будто знаю о преследователях. А ведь в ближайшие четверть часа мне необходимо оторваться, сбросить их с хвоста.

Через пять минут я вкатил на огромную автомобильную стоянку между главным почтамтом и отелем "Интерконтинентл".

Парни из ведомства комиссара Омари припарковали свой "ниссан" позади меня, оставив просвет для двух машин, и стали ждать. Я запер "датсун", вошел в отель, протиснулся сквозь толпу к расположенному у бассейна бару и заказал пиво. Вскоре один из секретных агентов тоже протолкался к бару, заказал какую-то выпивку и попробовал затеряться в толпе.

По прошествии десяти минут я купил себе вторую бутылку, пачку сигарет и спички. Бармен разложил все это передо мной на стойке. Я налил пива в стакан, слез с табурета и отправился в туалетную комнату. Ни бармену, ни сыщику, конечно же, и в голову не могло прийти, что я оставлю нетронутую бутылку пива и пачку сигарет. Тем не менее именно так я и поступил.

В вестибюле отеля кружили газетные репортеры, делегаты конференции и еще много каких-то типов. Личный представитель президента США д-р Чарлз К. Уэллс занял со своей свитой три верхних этажа, так что гостиница буквально кишела охранниками, маскирующимися под туристов и корреспондентов. У фасада выстроились лимузины для делегатов, огромные, словно линкоры, автомобили американского посольства, такси.

Я сел в такси, громко хлопнув дверцей, но отъехал не сразу, желая выяснить, заметил ли мое бегство сыщик, следивший за мной в баре.

– Отель "Чиромо", – наконец сказал я водителю. Тот, как обычно, заломил втридорога, но я не стал торговаться, лишь бы меня не сцапали люди комиссара. От "Чиромо" до моей квартиры не больше мили. Я пересел в другое такси, подъехал к дому, не теряя ни секунды, вынес и погрузил чемодан и портфель и велел отвезти меня к городскому аэровокзалу на Коннанге-стрит. Оттуда, подхватив багаж, я отправился пешком к ночному клубу "Флорида", где снова взял такси – на сей раз последнее, – и доехал на нем до отеля "Бульвар".

Шагая по вестибюлю к конторке портье, я был весьма доволен собой. Конечно, мой маневр не надолго избавит меня от ищеек комиссара Омари, но пока что я выиграл время.

– Люкс номер пять? – спросил я портье.

Он взглянул на доску с ключами, затем ткнул большим пальцем в потолок: фон Шелленберг был у себя.

Я донес багаж до лифта и нажал кнопку вызова. Ко мне присоединился коротышка священник, на вид итальянец, с живыми глазами, в черном строгом костюме, чересчур для него просторном, и белом воротнике.

– Добрый вечер, святой отец, – приветствовал его я.

Он кивнул в ответ, и добрая улыбка расплылась на круглом лице. Его напомаженные волосы были зачесаны на лысеющую макушку, большие уши оттопыривались; как и костюм, они были явно велики для него.