Смертельно опасный выбор. Чем борьба с прививками грозит нам всем - [57]
Дело Джейкобсона против штата Массачусетс было не единственным случаем, когда Верховный суд рассматривал право штата объявлять вакцинацию обязательной. Семнадцать лет спустя, в 1922 году, администрация школы Брекенриджа в Сан-Антонио в штате Техас исключила пятнадцатилетнюю Розалин Захт, поскольку родители отказались ее прививать. В отличие от Бостона начала 1900-х годов, никакой эпидемии оспы в Сан-Антонио не было. Но это не имело значения. Суд единогласно постановил, что исключение Розалин не нарушает ее конституционных прав[431].
Решения по делам Джейкобсона и Захт дали штатам право проводить обязательную вакцинацию. Однако они никак не очертили сферу полномочий органов здравоохранения. Например, в некоторых штатах отказ от прививок стал считаться уголовным преступлением. Однако самым тревожным для борцов с прививками стал случай в Нью-Йорке в 1909 году. Один медик, принимавший участие в этой истории, заметил потом: “Органы здравоохранения, похоже, имеют право практически как угодно попирать личные и имущественные права граждан ради охраны общественного здоровья”. Он имел в виду странную историю Мэри Мэллон[432].
Мэри Мэллон родилась в Ирландии 23 сентября 1869 года, а подростком эмигрировала в США, где работала кухаркой в богатых нью-йоркских домах. В 1906 году Мэри работала в Ойстер-Пойнт на Лонг-Айленде у нью-йоркского банкира по имени Чарльз Уоррен. Уоррен снимал дом в Ойстер-Пойнт у Джорджа Томпсона. Тем летом шесть человек в семье Томпсона заболели брюшным тифом.
На рубеже XIX–XX веков брюшной тиф был весьма распространен – ежегодно им заболевали до 35 000 американцев. Вызывает эту болезнь бактерия Salmonella typhi, которая в те времена постоянно попадала в пищу и воду. Как правило, все начиналось с жара, головной боли и общей слабости, затем больной терял аппетит, начинался озноб и появлялась сыпь на груди и животе. Когда сыпь проходила, самочувствие больного зачастую ухудшалось, начинались сильные боли в животе, снижение массы тела, а в некоторых случаях резко снижалось артериальное давление и больной впадал в состояние шока. Каждый десятый заболевший умирал.
Когда Томпсон узнал, что половина семейства Уоррена заболела брюшным тифом, он нанял санитарного врача Джорджа Сопера, чтобы тот нашел источник заразы. Сопер провел основательные исследования и обнаружил еще несколько вспышек брюшного тифа, похожих на случившееся в Ойстер-Пойнт. Оказалось, что был один случай тифа в 1900 году на Лонг-Айленде, один – в 1901-м в городе Нью-Йорке, семь в 1902 году в Дарк-Харбор в штате Мэн, четыре в 1904 году среди слуг в Сэндс-Пойнт, штат Нью-Йорк, и три в 1906 году – один в Таксидо-Парк в штате Нью-Йорк и два на Парк-Авеню в городе Нью-Йорке. И у всех этих вспышек была одна общая особенность: кухаркой в доме работала Мэри Мэллон. Заболело в общей сложности 22 человека, двое умерли. Когда Сопер исследовал вспышки брюшного тифа, было уже известно, что Salmonella typhi заражает пищу. Но если бактерию распространяли кухарки и повара, они всегда тоже заболевали. А у Мэри Мэллон не было ни малейших симптомов тифа. Так Мэри Мэллон оказалась первым выявленным в Северной Америке здоровым носителем Salmonella typhi.
Рис. 16. Мэри Мэллон (слева) – “Тифозная Мэри”, первый выявленный в США здоровый носитель возбудителя брюшного тифа, пробыла в заключении на острове Норт-Бразер с 1907 по 1910 год и затем с 1915 до самой своей смерти в 1938 году. (Courtesy of the Bettmann/Corbis.)
Когда Сопер установил, что источником заразы в семействе Уоррен была, скорее всего, Мэри Мэллон, он решил это доказать. “Первый раз я побеседовал с Мэри в кухне, – вспоминал он. – Я вел себя предельно дипломатично, но вынужден был сказать, что подозреваю, что она преднамеренно заражает людей тифом, и хотел бы получить пробы ее мочи, кала и крови. Ответ Мэри был скорым и недвусмысленным. Она схватила вилку для мяса и двинулась на меня”. В конце концов Сопер сдался и поручил взять анализы Джозефине Бейкер, сотруднице Отдела здравоохранения города Нью-Йорка. Девятнадцатого марта 1907 года Бейкер явилась к Мэри Мэллон в сопровождении полицейского. “Она набросилась на нас с руганью и побоями, – вспоминала Бейкер, – причем проявила исключительное мастерство и в том, и в другом. Мне ничего не оставалось – пришлось забрать ее с собой. Полицейский силой погрузил ее в карету скорой помощи, а я буквально сидела на ней всю дорогу до больницы – это было словно очутиться в одной клетке с разъяренной львицей”. Бейкер отвезла Мэри Мэллон в больницу Уилларда Паркера, потом в Нью-Йоркский приемный покой для заразных больных. Там микробиологи обнаружили, что в кале Мэри полным-полно бактерий, вызывающих брюшной тиф. Бейкер немедленно отправила Мэри Мэллон на остров Норт-Бразер в проливе Ист-Ривер, где та должна была жить одна в маленьком домике и сама готовить себе еду. Мэллон не могла понять, за что ее изолировали. “Я в жизни не болела тифом, – говорила она, – и всегда была здоровой. За что меня изгнали, будто прокаженную, и обрекли на одиночное заключение в компании одной лишь собаки?” Через три года органы здравоохранения отпустили Мэллон, поскольку она дала слово больше не работать кухаркой. В прессе ее прозвали “Тифозной Мэри”.
