Смертельная пыль. Рок на двоих. Я сам похороню своих мертвых - [39]

Все еще согнувшись, он добрался до стоявшей тут же скамейки и сел, в то время как второй тщательно обыскивая потерявшего сознание чемпиона.

Когда Харлоу пришел в себя, вокруг было заметно темнее. Он шевельнулся, застонал, с трудом приподнялся, упираясь руками в пол и некоторое время пребывая в таком положении. Затем, с поистине неимоверным усилием, поднялся на ноги. Тело не слушалось, он качался, как пьяный. Лицо так саднило, будто по нему ударил проносившийся мимо “коронадо”. Минуты две спустя, ориентируясь скорее инстинктивно, чем сознательно, Джонни выбрался из амбара, пересек двор, дважды упал по пути и шатко, выделывая немыслимые кренделя, побрел в сторону аэродрома.

Дождь между тем прекратился, небо начало проясняться.

Даннет вышел из столовой. Внимание его сразу привлекла одинокая фигура, еле тащившаяся по взлетной полосе. Журналист застыл на месте в смутной догадке, кто это, и бросился на выручку. Заглянув приятелю в лицо, Даннет ужаснулся. Лоб рассечен и обезображен, сочившаяся из раны кровь залила правый глаз и щеку, левую щеку пересекала огромная ссадина с поперечным порезом. Из носа и рта шла кровь, губа разбита, не хватало по меньшей мере двух зубов.

— О, Боже правый! Что они с вами сделали?

Он перенес полубесчувственного Харлоу через взлетную полосу, поднялся с ним по ступенькам крыльца и вошел в холл шале. Как на беду, именно в этот момент появилась Мэри. Лицо ее помертвело.

— Джонни! — прошептала она. — Джонни!.. Что они с тобой сделали? — Она вся содрогнулась, по лицу потекли слезы.

— Сейчас не время плакать. Мэри! — Голос Даннета прозвучал нарочито энергично. — Теплой воды, полотенце, губку! Принесите пакет первой помощи. Отцу — ни слова. Мы будем в гостиной.

У ног Харлоу стоят таз с водой, лежало полотенце. Лицо вымыли, но выглядело оно сейчас еще страшнее, чем прежде. Немного оправившись, Харлоу сунул в рот палец и вытащил зуб. Посмотрев, бросил его в таз.

Когда пострадавший заговорил, всем стало ясно, что дух его обрел прежнее равновесие.

— Сперва — вас, теперь — меня, а, Алексис? Нам бы следовало сфотографироваться вместе. Для семейного альбома. Интересно, кто из нас красивее, если сравнить?

— Я бы сказал: оба хороши.

— …Но учтите, природа дала мне, пожалуй, некоторые преимущества перед вами…

— Прекратите! Слышите, прекратите! — Мэри плакала, уже не таясь. — Он весь изранен и искалечен. Я вызову врача.

— Ни в коем случае! — Голос Харлоу уже не звучал насмешливо, в нем звенел металл. — Никаких врачей! Никаких швов! Позже… Не сегодня!

Мэри глянула на руку, что держала стакан с бренди. Она была тверда, как рука каменной статуи. И Мэри сказала без тени упрека, постепенно начиная постигать истину:

— Ты нас всех дурачил… Чемпион мира, у которого сдали нервы… Трясутся руки… Ты все время нас дурачил… Да, Алексис?

— Пожалуйста, Мэри, выйди из комнаты, — простонал Джонни.

— Клянусь, я никому ничего не скажу! Даже папе!

— Выйди из комнаты…

— Пусть останется, — сказал Даннет. — Но предупреждаю, Мэри, если проговоритесь, он никогда больше даже не взглянет на вас. Господи, вот уж действительно: беда в одиночку не ходит. Несчастье с вами, Харлоу, не единственная… пропали близнецы.

Даннет внимательно следил за приятелем, ожидая, как тот поведет себя, и напрасно — никакой реакции.

— Они тогда разгружали транспортировщик? — сказал Харлоу. — Я так полагаю…

— Откуда вы знаете, черт возьми?

— В южном ангаре… Вместе с Джекобсоном… Парни слишком много видели. Слишком много. А что говорит по этому поводу Джекобсон?

— Я спросил его, он ответил, что близнецы пошли в столовую. Прошло больше сорока минут, их не было, и он отправился искать. Но парни как сквозь землю провалились!

— Они действительно были в столовой?

Даннет отрицательно покачал головой.

— В таком случае, — мрачно сказал Харлоу, — их найдут на дне какого–нибудь ущелья или каньона. Если вообще найдут… Помните Жака и Гарри в гараже “Коронадо”? — Даннет кивнул. — Джекобсон сказал, что они якобы соскучились по своим и уехали домой. Они также уехали домой, как близнецы. В гараже было два механика, сегодня же только один. Второй не пришел. У меня нет доказательств, но я их добуду. Второй механик не пришел по той причине, что я на рассвете уложил его в больницу.

Даннет слушал с невозмутимым видом. Мэри смотрела на Харлоу, не сводя с него полных ужаса глаз. Джонни продолжал:

— Прости, Мэри, но Джекобсон — убийца. Опытный и страшный. Ради своих интересов он пойдет на все. Я знаю, он стал причиной гибели моего брата на первых гонках Гран—При нынешнего сезона. Вот тогда Алексис и уговорил меня поработать вместе с ним.

Мэри недоверчиво посмотрела сперва на одного, потом — на другого.

— Ты работаешь с Алексисом, как… с журналистом?

Словно не слыша, Харлоу продолжал:

— Джекобсон пытался убить меня еще во время гонок во Франции. Есть доказательства. Он виноват в гибели Джету. Он пытался перехватить меня прошлой ночью на шоссе, выдавая засаду за полицейскую проверку. Од же причастен и к убийству человека сегодня в Марселе!

— Кого именно? — спросил Даннет.

— Луиджи Легкую Руку. В больнице ему дали таблетки от боли. И боль у него прошла. Навсегда. Цианистый калий. А ведь, Луиджи знал только один человек — Джекобсон. Поспешил убрать дружка, пока тот не начал давать показания. Я тоже в какой–то степени виноват. Но в тот момент у меня не было выбора.