Смертельная ловушка - [4]

— Нет, — ответил Вулф. — Хорошо бы иметь стул пошире. Я предлагаю, если дискуссия так и будет развиваться на уровне детского сада, всем расположиться на полу.

— Недурная идея. Может, так и придётся сделать. — Файф повернулся к Шетуку. — Когда вы получили это письмо?

— В субботу утром вместе с остальной почтой, — ответил Шетук. — Разумеется, в обычном конверте, адрес напечатан на машинке, с указанием: «Лично». Штамп свидетельствует, что оно отправлено из почтового отделения в Нью-Йорке, в 19.30 в пятницу. Сначала я решил обратиться с ним в ФБР, но позвонил Хэролду… то есть полковнику Райдеру. Мне всё равно нужно было приехать в Нью-Йорк сегодня, выступить за ужином в Ассоциации промышленников, и мы пришли к выводу, что лучше показать письмо вам.

— Вы не обращались к генералу Карпентеру?

— Нет, — улыбнулся Шетук. — После того, как он месяца два назад давал показания на заседании у нас в комитете, я предпочитаю с ним не встречаться.

— Мы у него в подчинении.

— Я знаю, но он не курирует этот сектор в данный момент… — Шетук вдруг засомневался: — Или курирует?

— Нет, — покачал головой Файф. — Он варит кашу в Вашингтоне. Или поджаривает кого-нибудь. Либо делает и то и другое. Итак, вы обратились к нам, чтобы дать этому письму ход, верно?

— Не знаю, — помолчав, ответил Шетук. Он смотрел генералу в глаза. — Оно пришло ко мне как к председателю комитета Конгресса. Я явился сюда, чтобы обсудить это письмо с вами.

— Знаете… — замялся Файф. И продолжал, тщательно подбирая слова: — Вам, разумеется, известно, что я могу только подтвердить, что вопрос действительно идёт о государственной безопасности, а, значит, не подлежит обсуждению.

— Понятно, — согласился Шетук. — У вас имеется полное право так заявить. — Слова «полное право» он подчеркнул.

— Позвольте мне высказать собственную точку зрения, не подлежащую обсуждению, — недобро смотрел на него Файф. — В письме нет ничего, свидетельствующего о том, что его автор располагает какой-либо полезной информацией. Человек, умеющий мыслить, не может не признать, что в нашей военной промышленности, где заняты тысячи людей, пересекаются самые разные интересы и задействованы миллиарды долларов, случается многое. В том числе, вполне возможно, и такое, на что намекает автор письма. Одна из обязанностей военной разведки состоит в том, чтобы предотвратить подобные инциденты.

— Разумеется, — согласился Шетук. — Я понимаю, что это письмо является для вас громом среди ясного неба.

— Благодарю. — В голосе Файфа не было и намёка на благодарность. — Вы заметили ту штуку розового цвета, которую Райдер убрал к себе в стол? Заметили. Это граната нового типа, новая не только по конструкции, но и по начинке. Кто-то пожелал ознакомиться с ней и прихватил несколько образцов. Не вражеские агенты — по крайней мере, мы так не думаем. Этим делом занимался погибший на прошлой неделе капитан Кросс. Как, впрочем, и присутствующие здесь. Вот почему мы собрались сегодня. Никто на свете, кроме нас, не знал, чем занимается капитан Кросс. Он напал на след, не знаем, каким образом, потому что начиная с понедельника мы не получали от него сведений и уже не получим. Майор Гудвин тщательно изучил записную книжку капитана Кросса, но не обнаружил в ней ничего, представляющего для нас интерес, и нашёл ящик с гранатами в камере хранения автовокзала, где Кросс их оставил. Я рассказываю вам об этом, потому что в вашем письме упоминается Кросс, а также есть намёк на то, что, если автор письма и захочет сообщить нам что-либо существенное, мы не можем быть уверены, сумеет ли он снова выйти на связь.

— Боже мой, генерал, — запротестовал Шетук, — я прекрасно знаю, что вы родились не вчера. Обычно я тут же выбрасываю анонимные письма, которые получаю. Но, получив это, решил, что вам обязательно следует о нём знать именно по причине смерти Кросса. Расследование было проведено?

— Да. Силами полиции.

— А вами? — не отступал Шетук. — Я понимаю, что это непростой вопрос, но задаю его, так сказать, неофициально. По-моему, расследование, предпринятое полицией, не будет эффективным, если им не сообщить, чем именно занимался Кросс, и не назвать имена тех, кто… знал об этом. Думаю, вы не решитесь это сделать?

— Мы сотрудничаем с полицией, но не до такой степени, — отозвался Файф, снова тщательно подбирая слова. — Что же касается того, простой это вопрос или нет, то могу вам ответить, что в расследовании нет никакой секретности, поскольку в газетах было написано, что Ниро Вулф в качестве консультанта участвует в наших проектах. Вы считаете Вулфа недостаточно компетентным?

— Я политик, — улыбнулся Шетук. — Поэтому считаться с моим мнением вам вовсе необязательно.

— Вулф также ведёт расследование по делу о смерти Кросса. Для нас. Если вам станет известно, кто автор письма, скажите ему. Это его обрадует.

— И меня тоже, — заявил Шетук. — Вы не будете возражать, если я задам мистеру Вулфу пару вопросов?

— Ни в коем случае. Если, разумеется, он захочет вам ответить. Приказать ему я не могу. Он не в армии.

Вулф что-то проворчал. Он проявлял давно знакомые мне признаки нетерпения, раздражения, неудобства и настойчивого желания вернуться домой, где стулья были сделаны на заказ, а пиво держали на льду.