Смертельная битва. Воинский турнир - [24]

Оценив свои шансы на победу как довольно высокие, Джонни слегка подпрыгнул, как бы разминая ноги, и небрежно процедил сквозь зубы нанятым громилам:

– Потанцуем, ребята?

Те окружили Джонни полукругом. Но, как и ожидал Кейдж, они обрушились на него не все одновременно, а поодиночке. Перехватив палку одного из нападающих, Джонни нанес молниеносный удар ногой в живот второму противнику. Третьему нападающему он нанес в течение пяти секунд десять сильных ударов кулаком по лицу, обхватив правой рукой за шею.

Наибольшая проблема возникла с четвертым соперником. Кейдж нанес ему парочку зубодробительных ударов, затем ударил в грудь ногой, но тот все еще оставался на ногах вместо того, чтобы рухнуть на пол.

Джонни вздохнул и провел ладонью по лицу, вытирая выступивший пот.

– В этом месте, парень, по сценарию ты должен упасть, – раздраженно сказал он.

Четвертый нападающий несколько секунд обалдело глядел на Кейджа, а затем скрипнул зубами – ведь он и в самом деле позабыл, что дерется не по-настоящему, а снимается в кино! Широко раскинув руки и закричав, он картинно рухнул на дощатый пол склада.

Джонни Кейдж обернулся и озлобленно закричал:

– Где вы набрали таких дебилов?!

– Это первоклассные статисты! – прозвучал ответ по мегафону. – Думаешь, очень просто найти людей, которые владели бы навыками каратэ и согласились бы принимать от тебя удары?

В помещении зажегся яркий свет. Сразу стало ясно, что здесь происходили не криминальные «разборки», а снимался очередной «костоломовый» боевик с Джонни Кейджем в главной роли. Потирая ушибленные места, поднимались на ноги «громилы» – актеры-статисты, нанятые для съемок в этом эпизоде. Ассистенты оператора передвигали по съемочной площадке высокие прожектора.

– Стоп, камера! – скомандовал режиссер-постановщик, сидевший на операторском кране. – Всем собраться возле меня через пятнадцать минут! Джонни, тебя это приглашение касается персонально!

– А пошел ты! – на ходу бросил Кейдж.

Оператор-постановщик фильма отпрянул от глазка кинокамеры, достал из ящика, стоящего под ногами, баночку кока-колы и открыл ее.

– Куда ты идешь?! – в мегафон спросил режиссер Кейджа.

– В костюмерную! – раздраженно крикнул исполнитель главной роли. – Там у меня спрятан пистолет «Кольт». Я возьму его и всех вас перестреляю!

Ассистент режиссера понимающе хмыкнул. Когда у Джонни Кейджа было плохое настроение, всем на съемочной площадке становилось жарко, все начинали работать в ускоренном нервном ритме. Зато потом получался превосходно отснятый материал, и третьеразрядный «боевик» неожиданно собирал большую кассу.

– Джонни, не уходи! – патетически закричал режиссер. – Ты меня в гроб вгоняешь своими капризами!

– В гробу тебе самое место, бездарность, – пробурчал Кейдж, но так, чтобы постановщик фильма его не услышал.

Каким бы порой ни было скверным настроение у кинозвезды класса «Б» Джонни Кейджа, он свято помнил правило исполнителей – не портить отношений с людьми, которые делают кино!

Когда Кейдж проходил мимо гигантского полотняного задника, растянувшегося во всю ширь съемочного павильона, к нему подбежал костюмер.

– Джонни, тебя тут хочет видеть один человек, – заюлил он вокруг главного исполнителя, едва не задевая плечом задник, на котором был намалеван огненный закат над синей гладью моря.

– Кто такой? – Джонни был так раздражен, что едва не пнул стоящий рядом штатив кинокамеры.

– Я не знаю, – пожал тот плечами.

Кейдж замер на секунду и свирепо посмотрел на костюмера, который одновременно исполнял на съемочной площадке функции его личного секретаря.

– К нам в павильон проникает неизвестный, и ты даже не знаешь, что ему надо?! Как его сюда охрана пропустила?

– Не знаю, – вновь сокрушенно пожал плечами костюмер. – Он их даже спрашивать не стал. Просто посмотрел на них как- то странно, и они тут же без всяких проволочек пустили.

– Наверное, сунул им предварительную взятку, – предположил Джонни. – Моли Бога, чтобы этот тип не оказался репортером.

– А если он окажется репортером? – на всякий случай поинтересовался костюмер- секретарь.

– Тогда ты сегодня же окажешься уволенным, – последовал незамедлительный ответ.

У Джонни Кейджа с утра было скверное настроение. Вот уже три года он жил в Лос- Анжелесе, но никогда у него не было такого сильного желания уехать отсюда, как сегодня. Съемки фильма подходили к завершению. Джонни уже отчетливо понимал, что из-за слабой драматургии этот фильм обречен на провал. Когда ему предложили эту роль, Кейдж сразу обратил внимание на то, что к постановке принят слишком слабый сценарий. Однако сумма гонорара, предложенная ему, показалась тогда столь значительной, что после долгих раздумий Джонни все-таки согласился.

Теперь он сильно жалел об этом. Провал этого фильма мог поставить крест на его дальнейшей карьере киноартиста. Куда ему тогда податься? Вновь наниматься в телохранители? Или преподавать в школе восточных единоборств?

Много переживаний доставляла и газетная кампания, развернутая против него в последнее время. Все чаще пресса писала о том, что уровень владения Джонни Кейджем восточными единоборствами оставляет желать лучшего, а те приемы, которые демонстрируются на киноэкране, дескать, на самом деле лишь тщательно отрепетированные трюки.