Смертельная битва - [11]

Шао Кан вновь скорчил гримасу. — Помни, что держать проход между мирами постоянно открытым, как я тебе велю, можно лишь все время питая его новыми человеческими душами. Если их будет у тебя недостаточно, ты должен будешь жертвовать на это частицы собственной души. Время для меня не значит почти ничего, и я буду терпелив — но не вечно. Тебе надлежит выполнить твою миссию до того, как истечет срок жизни этой твоей смертной оболочки.

С этими словами Князь Тьмы вновь простер гигантскую длань над Шен Цуном, потом откинулся назад, на спинку своего трона, превратившись в недвижную живую тень в мире бушующего адского пламени.

Глава 6

«Как странно это все, — подумал Кун Лао, закончив утреннюю молитву. Скрестив ноги, он сидел на утесе, вдыхая прохладный воздух, руки его были сложены под подбородком большими пальцами вверх, глаза закрыты. — Меня привели сюда пытливый разум и мятежный дух, известен же я был все эти пятнадцать лет лишь благодаря своей силе и искусству рукопашного боя».

Так всегда бывает: двойственность проявляется во всем. Но хоть она и присуща каждому явлению, такой поворот событий в его жизни, пожалуй, оказался наиболее странным.

Трудно было представить себе, что прошло уже полтора десятилетия с тех пор, как он впервые увидел Рэйдена — точнее говоря, то семифутовое человеческое обличье, которое грозный бог грома принимал, когда спускался с заоблачных вершин священной горы Ифукубе в мир смертных. Кун Лао часто задавался вопросом о том, каким должен быть естественный вид Рэйдена — выглядел ли он как та огромная молния, что тогда, пятнадцать лет назад, пронесла его мимо пещер святых людей в обитель богов, или же он одновременно являл собой все молнии мира. Теперь, однако, ответ на этот вопрос не играл особой роли. Гораздо важнее тех обличий, которые принимал Рэйден, был его благородный дух — его несгибаемая целеустремленность и сила, ежегодно проявлявшиеся именно в этот день года, когда он во плоти являлся на битву.

Здесь ему не было равных, подумал Кун Лао. Его знаменитые молниеносные броски, воздушные атаки с электрическими разрядами, способность к телепортации — все эти приемы, делавшие его непобедимым в битвах, давали ему возможность в любой момент где угодно появляться и внезапно исчезать. Их же он использовал и для наблюдения за Кун Лао, когда тот жил в Чжужуне.

Открыв глаза за несколько мгновений до появления на горизонте красного краешка солнца, монах Ордена Света, пользовавшийся особым уважением и почетом, плавно поднялся с земли, используя лишь силу ног — ни на руки, ни на колени он не опирался. Складки его безукоризненно белого одеяния мягко колыхал ветерок, он простер руки к восходящему светилу и стоял так, пока его показавшийся на горизонте ярко-оранжевый край становился золотым, постепенно превращаясь в ослепительно желтый. Ему вспомнились золотистые лучи, исходившие из глаз Рэйдена, когда он впервые увидел бога грома, сначала удивительно теплые, а потом заблестевшие ледяным огнем: так солнце и луна сочетались в одном существе.

Двойственность.

В этом случае, однако, она была оставлена ему в наследство самим Пан Ку — богом, тело которого стало землей, солнцем и луной. Единственный среди богов Рэйден никогда не забывал о своем божественном родителе; даже сам Тьен не знал о нем столько, сколько знал бог грома.

Знание свое Рэйден передавал Кун Лао в храме Бога Грома, расположенном на одном из восточных отрогов горы Ифукубе, рядом с тем местом, где монахи совершали утреннюю молитву. Почти год под куполами его, сотворенными из замерзших молний, они сидели в креслах литого золота, окруженных колоннами, которые когда-то были вырезаны в толще скалы древними монахами, и бог грома передавал смертному все, что знал о Пан Ку. Рэйден опасался, что с ним может случиться какая-нибудь неприятность, и хотел, чтобы знание о сотворении и начале мира перешли к тому, кто смог бы по достоинству его оценить и передать другим людям. Он хотел возвысить монахов до уровня этого знания и воодушевить их на то, чтобы они несли его своим собратьям.

Что такое может произойти с Рэйденом, подумал Кун Лао, и возможно ли это? Видимо, да, и особенно теперь, когда многих из них охватывает безотчетный ужас при мысли о том, что оборотной стороной добра неизбежно должно быть зло.

Когда взошло солнце, лучи его согрели бритую голову Кун Лао, которую некогда украшала толстая коса. Тепло ласкало его щеки, еще помнившие прикосновение рук тетушки, несмотря на все прошедшие годы — годы, на протяжении которых он сильно тосковал по ней, но знал, что прежняя жизнь навсегда осталась в прошлом. Кун Лао был уверен в том, что тетушка непременно захочет оставить его при себе, но именно это представлялось ему совершенно невозможным.

Особенно сильно солнце согрело амулет, который Кун Лао носил на свисавшем с шеи кожаном шнурке, — обрамленный в блестящую золотую оправу гладкий белый шар, цвет которого все время менял свои оттенки. Много веков назад этот амулет сотворил сам Рэйден и передал его верховным жрецам Ордена Света, а те в свою очередь отдали его Кун Лао. Жрецы объяснили молодому человеку, что этот талисман символизирует солнце и луну, возникшие из разных частей тела Пан Ку. Верховные жрецы подарили Кун Лао амулет после того, как привели его в свои пещеры и взялись за его обучение, когда Рэйден уже посвятил юношу в тайну мироздания. Второй год он жил на горе с монахами, деля с ними в обогревавшихся кострами пещерах хлеб и воду и все более убеждаясь в том, что эти святые люди совсем не похожи на их собратьев в селениях, подобных Чжужуну. Их отличали высокая духовность и неуемная жажда знаний, а вовсе не желание подчинять себе людей, играя на их чувстве страха и используя для этого таинственные культовые церемонии.