Смертельная белизна - [27]

– Разберемся! – отрезал тот.

Вся компания глазела на них со смесью любопытства и враждебности; Джимми жестом отозвал Страйка в сторону. Как ни странно, Флик увязалась за ними. Стриженные под «ежик» парни в майках с символикой команды «Вест-Хэм юнайтед» приветственно кивали активисту, когда тот проходил мимо. Возле двух белых столбиков с навершиями в виде конских голов Джимми остановился, удостоверился, что никто не подслушивает, и обратился к Страйку:

– Как, вы сказали, вас зовут?

– Корморан, Корморан Страйк. Билли – твой брат?

– Да. Младший, – ответил Джимми. – Значит, он к вам приходил?

– Угу. Вчера во второй половине дня.

– Вы – частный?..

– …детектив. Точно.

Страйк заметил, как в глазах Флик промелькнуло первое узнавание. У нее было пухлое бледное лицо, которое могло бы показаться наивным, если бы не вульгарная подводка глаз и нечесаные томатно-красные волосы. Она вновь резко повернулась к Джимми:

– Джимми, о нем…

– Шеклуэллский Потрошитель? – вспомнил Джимми, пристально глядя на Страйка поверх зажигалки и закуривая следующую сигарету. – Лула Лэндри?

– Да, это мои расследования, – подтвердил Страйк.

Краем глаза детектив заметил, что Флик окинула взглядом его фигуру до коленей и ниже. Губы ее скривились в презрительной усмешке.

– К вам приходил Билли? – повторил Джимми. – Зачем?

– По его словам, он видел, как душили ребенка, – ответил Страйк.

Джимми раздраженно выпустил дым.

– Ну-ну. Он же с головой не дружит. Шизоидное аффективное расстройство.

– Мне сразу показалось, что он нездоров, – согласился Страйк.

– И это все, что он заявил? Что видел, как душили ребенка?

– Я считаю, этого достаточно, чтобы начать расследование, – сказал Страйк.

Губы Джимми скривились в мрачной ухмылке.

– Неужели вы купились на его россказни?

– Нет, – честно признался Страйк, – но, мне думается, в таком состоянии лучше не бродить по улицам. Ему нужна помощь.

– Я лично не заметил, чтобы его состояние отличалось от обычного, а ты что скажешь? – Джимми обратился к Флик, не слишком убедительно изображая равнодушие.

– И я не заметила, – бросила она, поворачиваясь с едва скрытой враждебностью, чтобы обратиться к Страйку. – Вообще состояние у него неустойчивое – то лучше, то хуже. А чтобы приступов не было, лекарства надо принимать.

В стороне от их сподвижников она заговорила куда более гладко. Страйк отметил, что девица намалевала стрелки, даже не потрудившись ополоснуть лицо, чтобы удалить засохший сгусток слизи в уголке одного глаза. Хотя сам он провел большую часть детства в нищете, пренебрежение аккуратностью вызывало у него неприязнь, за исключением тех случаев, когда человек настолько сломлен или болен, что чистота отходит на второй план.

– В армии служили, да? – спросила Флик, но Джимми заговорил поверх ее головы:

– Как Билли узнал, где вас найти?

– Посмотрел в справочнике? – предположил Страйк. – Я ведь не в пещере живу.

– Билли не умеет пользоваться справочниками.

– Однако же благополучно нашел мой офис.

– Никакого задушенного ребенка не было и нет, – резко сказал Джимми. – У Билли тараканы в голове. Во время обострений несет черт-те что. Вы заметили, какой у него тик?

Джимми с беспощадной точностью воспроизвел неконтролируемое, судорожное движение руки от носа к груди. Флик захохотала.

– Да, заметил, – без улыбки сказал Страйк. – Значит, вы не знаете, где он?

– В последний раз виделись вчера утром. На кой он вам сдался?

– Как я уже говорил, мне показалось, он не в том состоянии, чтобы разгуливать в одиночку.

– Как вы заботитесь об интересах общества! – сказал Джимми. – Богатый и знаменитый детектив печется о нашем Билле.

Страйк промолчал.

– У вас ведь за плечами армия? – не унималась Флик. – Воевали?

– Да, – ответил Страйк, глядя на нее сверху вниз. – Это имеет отношение к делу?

– Что, спросить нельзя? – Она слегка раскраснелась от праведного гнева. – Вас же не всегда настолько заботили людские страдания, правда?

Страйк, знакомый с людьми ее взглядов, ничего не ответил. Скажи он ей, что завербовался в армию, дабы закалывать штыком детишек, она бы, скорее всего, поверила.

Джимми, которого, судя по всему, мало интересовало мнение Флик о военных, сказал:

– С Билли ничего не случится. Он время от времени сваливается на нас как снег на голову, а потом уходит. Это в его духе.

– Где он ночует, если не у тебя?

– У дружков, – пожал плечами Джимми. – По именам не знаю. – А затем, противореча себе: – К вечеру я ему позвоню – убедиться, что с ним ничего не случилось.

– Ладно, – сказал Страйк, допивая свою пинту и передавая пустой стакан покрытому татуировками уборщику, который собирал грязную посуду.

Страйк в последний раз затянулся сигаретой, бросил окурок на потрескавшийся бетон – в ту сторону, где оставалась компания, растер его своей протезированной ногой, а затем вынул бумажник.

– Сделай одолжение, – он достал и передал Джимми свою визитку, – позвони, когда объявится Билли, договорились? Хочу убедиться, что он жив-здоров.

Флик иронически хмыкнула, а Джимми, казалось, растерялся от неожиданности.

– Да, хорошо, договорились.

– Вы не подскажете, на каком автобусе быстрее всего доехать до Денмарк-стрит? – спросил их Страйк.