Смерть за левым плечом - [16]

Помахав собравшимся подданным руками, мы прошли к карете. Лакеи помогли нам сесть на пунцовые бархатные подушки. Белые лошади потянули тяжелый экипаж по главной улице. Мы отправились во дворец.

Элизия молчала. Я тоже. Брачные медальоны нам наденут ночью, перед брачным ложем. Их задача подтвердить, что брак был совершен. А пока наша цель выдержать пир, и помоги нам в этом доктор Люциус!

Уже за столом я обратился к принцессе с несколькими словами, предлагая воспользоваться помощью моего личного доктора, для восстановления сил. Девушка молчала. Тут я решил, что понял причину молчания принцессы: она не говорила по-гаятски!

Я перебрал полдюжины известных мне языков, но она лишь отрицательно качала головой. Потом, взяв салфетку из тонкого хлопка, нацарапала кончиком вилки:

– Я не говорить, я только писать.

Я горестно про себя рассмеялся: так вот почему отец устроил брак с этой принцессой! Она немая! Самая удобная жена с его точки зрения! Не сможет никому ничего рассказать. А дворцовые сплетники разнесут эту новость под столь острым соусом, что уже завтра от меня будет шархаться и челядь.

Девушка глядела на меня с печалью и твердостью, но я видел страх в ее глазах. По закону я мог сейчас же расторгнуть брак, и меня никто бы не осудил. Сокрытие недостатков физических, финансовых или душевных до заключения брака, считалось в нашей стране поводом для его расторжения. Но заявить о недостатках обиженная половина имела право только в первые три дня после заключения союза.

Глаза Элизии наполнились слезами, и внезапно мне стало жаль принцессу. Я успокоительно погладил ее красивую руку с длинными музыкальными пальцами, а потом поднес эти дрожащие пальцы к губам.

Пир прошел ожидаемо: произносились тосты, преподносились подарки, не обошлось без шпилек и тонких намеков. Но я не обращал внимания, и даже не пытался проткнуть очередного острослова взглядом. Я был занят: рассказывал шепотом молодой жене о сидящих за столом людях. Наливал ей сладкого ягодного сока и подкладывал на тарелку аппетитные кусочки. Она кивала, иногда чертила вилкой на полотне вопросы и смотрела на меня с благодарностью. Возможно, брак – это не так страшно?

В полночь нас проводили в спальню. Невесту готовили дамы, приехавшие с ней. По северному обычаю меня должны были провожать друзья и свадебные помощники, но я оставил всех в своей спальне, запретив пугать мою молодую супругу.

Когда я вошел, Элизия сидела на кровати с распущенными волосами, в тяжелом головном уборе, украшенном лентами и подвесками из драгоценных камней. Вокруг на столиках и канделябрах горели свечи, подчеркивая нежную красоту моей супруги. Тонкая расшитая сорочка бурно вздымалась на небольшой высокой груди.

Я не зря отпустил свиту. Эта ночь предназначалась нам двоим. Медленно, стараясь не делать резких движений, подошел к кровати:

– Элизия, – я хотел быть честным, – ты знаешь, что делают в постели мужчина и женщина?

Она кивнула, но как-то неуверенно и сильно покраснела. Я присел на постель, погладил ее дрожащую руку:

– Сегодня мы с тобой должны сделать это, чтобы закрепить наш брак. Я постараюсь быть нежным сегодня. А позже я буду приходить к тебе, только если ты будешь меня приглашать.

Она вскинула на меня недоуменный взгляд:

– Я хочу с тобой подружиться, – сказал я. – Когда ты поживешь здесь подольше, поймешь, как мне не хватает друзей. Я надеюсь, что ты станешь мне добрым другом.

Я дождался ответного кивка и забрался под одеяло. По обычаю меня тоже обрядили в длинную рубаху и я не спешил ее снимать. Всему свое время.

Немного полежав рядом с окаменевшей невестой, я предложил:

– У тебя, наверное, болит голова от всех этих украшений? Хочешь, помогу их снять?

Элизия кивнула, опасливо закусив губы. Я не торопился: аккуратно отцепил одну подвеску, потом вторую, третью. К пятой принцесса сама подалась ближе ко мне, спеша избавиться от тяжелого украшения. Когда венец перекочевал на столик, я уже сумел оценить трепетный цветочный аромат, исходящий от волос принцессы.

Но стоило мне повернуться к своей жене, как она испуганно юркнула под одеяло. Еще раз напомнив себе о том, какой великой добродетелью является терпение, я лег рядом.

Сначала я просто обнял девушку, прижав к себе и давая привыкнуть к близости моего тела. Потом, когда она вспомнила, что нужно дышать, начал поглаживать ее руки сквозь тонкую рубашку, спину, плечи, коснулся поцелуем бледных губ, закрытых глаз. Она лежала неподвижно. Ее тело послушно подавалось моим ласкам, но я чувствовал ее боязнь, ее нежелание перейти к большему, и не спешил.

Просто шептал на ушко нежности, целовал, хвалил за робкие попытки прижаться ближе и спрятать лицо у меня на груди. А потом я неосторожно прижался к ней доказательством своего интереса. Элизия вздрогнула и, вытянувшись, как гвардеец на плацу, легла на спину, раздвинув немного ноги. Я оторопел, а потом понял:

– Тебе сказали, что так нужно встречать мужа?

Она кивнула и опустила ресницы, пряча испуг.

– Почти верно, только лучше снять рубашку.

Принцесса еще испуганнее замотала головой и, я не стал настаивать:

– Хорошо, можешь не снимать, но придется приподнять подол.