Смерть выходит в свет - [32]

- Старый Дик воротился сюда помирать, - подхватил Ллойд. - Тут уж сомневаться не приходится. У него был рак. Он вернулся, закрылся в своем старом стойбище и приказал долго жить.

- Да, тот ещё был персонаж, - заметил Джордж. - О его приближении предупреждала вонь. Как потянет из леса, стало быть, Дик на подходе. Вечно был вымазан золой из костра. К нему нельзя было подбираться ближе, чем на ширину вот этой поляны. Настолько крепкий дух он источал. - Джордж захихикал сквозь зубы. Образ старого Дика обретал все большую ясность, и это казалось отпрыску Мэгги забавным.

- Ну, довольно судачить о бедном Дике Бернерсе, - сказала его мать, поднося пухлую ладонь к щеке на манер королевы Виктории. - Я жалею, что начала этот разговор. Он был хорошим человеком. Уж куда лучше, чем большинство ваших знакомых.

Она не стала пояснять свою мысль. Такие высказывания обычно самодостаточны. И означают, что разговор окончен. Джоан взглянула на часы и покинула флигель.

- Почему-то никто не упомянул о происшествии, случившемся полумилей севернее, в усадьбе Вудворда. Парень едва не расстался с жизнью, и это была не авария. - Сказав это, я оглядел лица собравшихся в надежде заметить на одном из них виноватую мину, но увидел лишь изумление или прекрасную актерскую игру.

- Должно быть, его спас Всевышний, - шутливо ответила Мэгги.

- Бедняге Энею повезло меньше, - прошептала Сисси себе под нос, впервые упомянув имя человека, занимавшего наши мысли. Бедный Эней.

- Ведь ты хотел, чтобы он свозил тебя порыбачить в какое-то место к юго-востоку отсюда, верно, Ллойд?

Ллойд смущенно усмехнулся.

- Ты имеешь в виду Литтл-Краммок?

- Ага. Почему он не хотел ехать туда с тобой?

- Чертовски жаль Энея, - вставил Дэвид.

- Я слышал, он никогда не ездил на Литтл-Краммок, правда, Ллойд? моему голосу явно недоставало непринужденности. Я попытался затаить дыхание.

- Зато в другие места ездил, - ответил Ллойд.

- Но только не на Литтл-Краммок - не унимался я.

- Суеверия.

- Что за суеверия? - спросил я. Ллойд медленно подался ко мне.

- Он говорил, что не пойдет в места, где во время грозы гремит гром, а молнии не видно. Так он мне сказал. На несколько секунд повисла тишина, нарушаемая лишь ровным гулом электрогенератора. Все молчали. Шум генератора мало-помалу начал стихать, лампочки потускнели. Когда наступила темнота, у меня возникло ощущение, будто все мы погребены под многомильной толщей безмолвия.

Спустя несколько минут на небе появились звезды, причем в доселе невиданных мною количествах. Я посмотрел на север в надежде узреть Медведицу, и перед моими глазами предстали сразу четыре, правда, весьма уродливые. Несколько минут Ллойд и Сисси брели рядом со мной, понурив головы. Начавшаяся во флигеле немая сцена продолжалась и на улицею Наконец Ллойд сказал:

- С этой Мэгги надо быть поосторожнее.

- Она никому не жалает зла, - ответила Сисси.

Я удивленно взглянул на них и проговорил:

- Живописная дама.

- Да, мне нравятся её рассказы. Просто она увлекается и теряет чувство меры.

- Не понимаю. У неё богатое воображение. - Уж это как пить дать! Поймите, Бенни, она - выдумщица. Все, что говорит Мэгги,надо делить на два.

- На два? - переспросила Сисси. - Скорее, на двести. Нельзя верить ни единому её слову. Она все сочиняет.

- Начнем с того, что Мэгги - не уроженка Щотландии, хотя я готов допустить, что она там побывала.

- А как же её истории?

- Слышала или вычитала где-то много лет назад. Иногда мне кажется, что она и сама верит этим байкам.

- Неужели правда так страшна, что нужна ложь?

- Да нет, просто жизнь Мэгги была тосклива и однообразна. Как, впрочем, и наша. Но, судя по её манере говорить, в прошлом все обстояло несколько иначе. Думаю, дело в том, что она выглядит как женщина, немало повидавшая на своем веку. Это у неё такая игра.

- Она родилась в Корнуолле, Онтарио. Это, по-вашему, бурное прошлое?

- Знаете, что, - сказал я, - пойду, пожалуй, спать. Утро вечера мудренее.

10.

- О чем задумался?

У Пэттена был сердитый вид. Я выиграл у него первую партию, но вторую сдавал, потому что на ферзевом фланге у меня образовалась брешь, и ничего хорошего ждать не приходилось. Пэттен был облачен в горчичного цвета куртку "сафари" и свои неизменные драные шорты хаки. Он снял темные очки, и облик его сделался менее зловещим. Узкие глазки Пэттена, казалось, вовсе не имели век. Словно бровей было вполне достаточно для защиты этих темно-синих настороженных зрачков. При ближайшем рассмотрении оказалось, что багровый и похожий на булку кончик носа Пэттена лоснится. И нос, и тонкие губы, казалось, попали на эту широкую физиономию случайно, поскольку явно предназначались для костлявого и удлиненного лица. Но телевизионщики большие искусники. И если черты Пэттена наводили на мысль, что он толком не ел уже несколько месяцев, то на экране его лицо выглядело весьма упитанным и вполне довольным. Разумеется, сейчас это впечатление несколько портила борода, но ни один телезритель ещё не видел на экране бородатого Пэттена.

- Любопытно, что вы замышляете против моего злосчастного слона?