Смерть воды и огня - [24]

Но такой вариант исключен. Раз уж этот Джонсон — такая приметная, напоказ приметная, фигура, то любой человек, оказавшийся рядом с ним, сразу сделается не менее приметной фигурой для многих внимательных — и, возможно, ежесекундно следящих — глаз. А ей засвечиваться никак нельзя. Ее яркая красота — которая так часто оказывается бесценной помощницей в её деле — в данном случае сыграет ей никак не на руку. И ладно, до Повара слух дойдет, что она в Москве, хотя и это будет неприятно. Сейчас есть люди, которые для неё намного опасней Повара…

Она прошла в бар, размышляя, как бы ей «приклеиться» к мистеру Джонсону так, чтобы не завязывать с ним личное знакомство, и при этом ни на минуту не упускать его из виду.

Выход оказался неожиданным — и очень простым. Сама ситуация, в которой она его застала, решила все за нее. И решила так, что лучше некуда!

Мистер Николас Джонсон — плечистый, громкоголосый, ростом под метр девяносто, с забавным сочетанием наивного детского румянца на округлых щеках и циничных искорок в глазах, которое бывает так характерно для определенного типа американцев — устроился не за стойкой, а за одним из столиков. Спутать его и впрямь ни с кем было нельзя. А рядом с ним за столиком удобно расположилась эффектная блондинка — из тех красивых и хватких девиц, по которым сразу видно, что они не профессиональные проститутки, а профессиональные искательницы приключений. Мистер Джонсон что-то повествовал ей, самым умильным и масляным тоном, а она, судя по всему, вовсе не намерена была отказываться от перспективы провести не только вечер, но и ночь в его приятной компании…

Решение созрело мгновенно. Богомол остановилась на входе в бар, несколько секунд созерцала эту сцену, потом резко повернулась и пошла назад, к стойке портье.

— Он… он с девкой! — задыхаясь от возмущения, проговорила она по французски.

Портье хмыкнул — и тут же покраснел.

— Зачем он просил меня приехать?.. — продолжала она. — Он… он негодяй! Он каждый день так… так загуливает, как мартовский кот?

Портье ничего не ответил, но глазки его забегали, и само его смущение и попытка избегнуть ответа были так выразительны, что он с равным успехом мог бы вслух сказать «да».

— Я буду просить вас о помощи, — сказала она. — Вы не могли бы позвонить по одному телефону? Я ведь почти не говорю по русски, а люди, с которыми мне надо связаться, почти не знают французского.

— Ну… — портье замялся. — Это зависит от того, что я должен буду им сказать.

Он явно не хотел влипнуть в какую-нибудь неприятную историю. Говорил он по французски не без напряжения, с трудом и тщанием подбирая слова. Понимал, однако, практически все.

Богомол положила на стойку пятидесятидолларовую купюру. Портье мгновенным движением смел её куда-то в глубины своих карманов, а она тем временем достала из сумочки карточку детективного агентства, которая осталась у неё от Андрея Хованцева со времени их приключений полугодовой давности.

— Эту карточку я получила три месяца назад, во время очередной поездки в Москву, — сказала она. — Наше знакомство было очень мимолетным — можно сказать, совсем никаким — но они мне показались господами очень приличными и порядочными. Это ведь частные детективы, да? Я хочу, чтобы вы позвонили и сказали им, что я хочу заказать на всю ночь слежку за мсье… — она скривилась, произнося следующие два слова, — Николасом Джонсоном. Пусть немедленно приезжают, кто-нибудь из них, и «садятся ему на хвост» прямо в баре. Любые деньги! Тысяча долларов, две тысячи… И, разумеется, особое вознаграждение вам за ваши услуги.

Портье пододвинул к себе телефонный аппарат.

— Как вас представить? — спросил он.

— Француженка, которой они три месяца назад дали по случаю свою визитную карточку, в аэропорту. Не знаю, вспомнят они меня или нет, но это неважно. Если кто-то из них выезжает — я немедленно ухожу, чтобы не попасться на глаза Николасу… мсье Николасу Джонсону, — поправилась она. Утром я им позвоню и заеду забрать вещественные доказательства фотографии, видеопленки, все, что им удастся для меня приготовить. Тогда я с ними и расплачусь. С вами, разумеется, я расплачусь на месте, улыбнулась она.

Портье набрал номер. Она отметила, что из всех трех указанных номеров он выбрал номер мобильного телефона — справедливо полагая, что по мобильному частный детектив ответит и в такой поздний час.

— Здравствуйте, — сказал он в трубку. — Могу я поговорить с Игорем Валентиновичем Терентьевым? Игорь Валентинович, с вами говорит портье гостиницы «Украина». Тут вот какое дело… — он изложил поручение Богомола. — Да, любые деньги… — покосившись на ждущую француженку, которая мило улыбалась так, как будто не понимала ни единого слова из всего разговора, он, понизив голос, сообщил в трубку. — Да, дамочка богатая, просто пухнет от баксов, факт…

Переговоры длились ещё некоторое время, потом портье положил трубку и, с прежним тщанием подбирая французские слова, уведомил Богомола:

— Компаньон этого Терентьева уже выезжает. Все будет по высшему классу, они гарантируют.

— Сколько? — спросила она.

— Полторы тысячи.

— Это им. А вам?