Смерть в театре - [141]

У мужчины были большие уши и добрые глаза. Он казался не опаснее белки и гораздо спокойнее ее.

Я облокотился на перегородку и посмотрел на него. В ответ он кивнул мне и выплюнул в пепельницу граммов двести коричневого сока. Я закурил и поискал взглядом, куда бы бросить спичку.

— Швыряй прямо на пол,— разрешил он,— и скажи, что я могу для тебя сделать, сынок?

Я бросил спичку и указал на карту района, висевшую на стене.

— Я искал карту района, но не знал, где их тут можно купить.

— Мы тоже ими не торгуем,— ответил мужчина.— Правда, пару лет назад у нас их была целая куча, но потом запасы кончились. Я слышал, у сэра Юнга, того, который возле почты, они еще есть. Он владелец магазина и, кроме того, помогает всем приезжим, раздавая им карты, чтобы они могли найти что нужно в этом районе... У нас здесь были сильные пожары. Вот на стене хорошая карта района. Буду рад показать тебе любое место, куда захочешь поехать. Мы хотим, чтобы все наши гости чувствовали себя у нас, как дома.

Он вздохнул и выплюнул еще порцию сока.

— А как твоя фамилия? — спросил он.

— Эванс. Вы здесь представляете закон?

— Да, я констебль Пума-Пойнта и шериф округа Сан-Берду. Я и Синг Янг — вот и весь закон. Моя фамилия Бэрроу. Я приехал сюда из Лос-Анджелеса восемнадцать лет назад в пожарную охрану. Да и на этой должности уже давненько. Здесь, в горах, у нас тихо и спокойно. Ты по делу?

Я не ожидал, что очередной плевок последует после такого небольшого перерыва, однако он последовал и со страшным шумом шлепнулся в плевательницу.

— По делу? — переспросил я.

Шериф снял с живота руку, сунул палец за воротничок и попытался его расстегнуть.

— По делу,— спокойно проговорил он.— Надеюсь, у тебя есть разрешение носить револьвер?

— Черт возьми! Неужели он так выпирает?

— Для кого как,— бросил он и встал.— Может, тебе лучше все рассказать?

Он подошел к перегородке, и я положил на нее бумажник, открытый так, чтобы он увидел копию лицензии под целлулоидом. Вынул я и разрешение на ношение оружия, подписанное шефом полиции Лос-Анджелеса, и положил его рядом с бумажником.

Он посмотрел на них.

— Не мешает и номер проверить,— заявил он.

Я вынул револьвер и положил его на перегородку рядом с рукой шерифа. Он взял револьвер и сравнил номера.

— Вижу, у тебя их три штуки. Надеюсь, ты не таскаешь их все сразу? Хорошая штучка, сынок, хотя до моей ей далеко.— Он вынул из кобуры свою пушку и положил на перегородку. Его здоровенный «кольт» весил, наверное, не меньше чемодана. Шериф покачал головой, заглянул в дуло, потом убрал револьвер обратно в кобуру и подвинул мне мой.

— Так, значит, вы по делам здесь, мистер Эванс?

— Сам не знаю. Меня вызвали сюда, но контакта я еще не установил. Дело сугубо личное.

Он задумчиво кивнул, а глаза стали глубже, холоднее и темнее, чем раньше:

— Я остановился в «Голове индейца»,— сообщил я.

— Мне совсем ни к чему влезать в твои дела, сынок,— наконец заявил он.— Тем более, у нас преступлений не бывает. Драки, конечно, происходят время от времени. Случается, шофер напьется или пара юнцов заберется в дом, чтобы переночевать или стащить что-нибудь из еды. Но настоящих преступлений нет. Может, в горах нет настоящей приманки, а может, люди более миролюбивые.

— Но теперь этого утверждать нельзя,— возразил я.— Теперь и у вас совершено преступление.

Он подался вперед и заглянул мне в глаза.

— Как раз сегодня у вас произошло убийство,— пояснил я.

Его лицо не изменилось. Он просто очень внимательно посмотрел на меня.

— Где же это, сынок? — спросил он наконец.

— На восточном краю деревни, за дансингом. За большим поваленным деревом лежал убитый человек. Убит выстрелом в сердце. Я посидел там, покурил с полчаса, а потом заметил его.

— Вот как? — протянул шериф.— Значит, за домом Спикара? За таверной Спикара, да?

— Да,— ответил я.

— А ты совсем не торопился прийти и сообщить мне об этом, не так ли?

Глаза его уже смотрели недружелюбно.

— У меня было, наверное, потрясение,— объяснил я.— И мне потребовалось время, чтобы прийти в себя.

Он кивнул.

— Хорошо. Ну, а сейчас мы поедем туда на твоей машине.

— Это ничего не даст нам,— возразил я.— Труп унесли. Я обнаружил тело и направился к своей машине, но тут из-за кустов выскочил какой-то гангстер-японец и уложил меня на землю. А потом двое утащили труп и уплыли на лодке. Так что там не осталось никаких следов.

Шериф наклонился над плевательницей и выплюнул комок, который жевал. Потом плюнул на печку и посмотрел на нее, словно ожидая, что она зашипит. Наконец он обернулся, откашлялся и сказал:

— Может, тебе лучше пойти домой и ненадолго прилечь? — Он сжал кулаки.— Видимо, летние гости решили немного порезвиться...

Оба кулака он сунул в карманы.

— О’кей? — согласился я.

— У нас тут нет никаких гангстеров-японцев,— мрачно заявил он.— И никого похожего на них.

— Что ж, это мое сообщение пришлось вам не по вкусу,— ответил я.— Может, другое понравится больше. В моей комнате в отеле заколот некий Вебер. Кто-то, кого я не видел, нокаутировал меня, а пока я валялся без сознания, убил Вебера, с которым я только начал беседовать. Он служил в отеле кассиром.

— И ты говоришь, это произошло в твоей комнате?