Смерть в театре - [123]

Джералд все еще вертел в руках трубку.

— Вряд ли стоит говорить, что я был до смешного влюблен в Люси, так же как десятки других мужчин. Знаете ли вы, насколько она коварна и безжалостна в этом отношении? Она кокетничала со мной и оказывала мне всяческие знаки внимания, пока всем без исключения не стало ясно, что я окончательно потерял голову. В один прекрасный день она пригласила меня в студию выпить вина... Разумеется, я полетел туда. Мы долго разговаривали. Надо сказать, что она умный и интересный собеседник, начитанный и образованный. И мне казалось, что мы становимся все ближе и ближе друг другу. Она разрешала мне себя целовать, и я с каждым днем чувствовал, что мне все труднее с ней расставаться...

Джералд вскочил с места и принялся ходить взад и вперед по комнате.

— Я не был ни школьником, ни влюбленным юнцом, а взрослым мужчиной. По всем признакам, Люси весьма чувственная женщина, не слишком скрывающая свою страсть. Я был уверен, что мы желали одного й того же... Пришло такое время, когда между нами установились такие близкие и нежные отношения, что я, ни в чем не сомневаясь, сделал ей предложение. И тут она повернулась ко мне задом, цинично и вульгарно прокричав: «Вот все, что вы получите, сколько бы вы ни обхаживали меня!»

Я был поражен этой ее выходкой. Роман наш на этом закончился. Я страшно ругал себя: как же я сразу не разобрался в том, что она в известной мере не вполне нормальная женщина, ибо все ее поведение рассчитано до мелочей, она со знанием дела распаляет мужчин, пробуждает в них желание, а в последний момент буквально выливает на них ушат холодной воды. Конечно, в обществе много таких холодных красавиц, которые забавляются тем, что изводят и дразнят своих поклонников, однако все они держатся в известных рамках. Люси же... Короче говоря, она сразу стала мне противна. Я человек здоровый и не выношу всяческих извращений. Ну и потом я никак не мог себе простить, что верил в ее искренность и так глупо себя вел. Я даже сделал записи о случившемся, чтобы позднее, уже в спокойном состоянии, поразмышлять над такого рода психическим отклонением...

— Ну и дальше?

— Не спешите. Я был уязвлен. Я считал себя умнее других, к тому же я врач. И вот тут появилась Анна. Она три раза в неделю дежурила в клинике. Вскоре я понял, что люблю ее. Анна очень умная и сердечная девушка, но страшно робкая. Очаровательное соединение внутренней силы и женской слабости, рассудительности и самого милого безрассудства. Прося ее руки, я знал, что тут не будет никаких уловок и она ответит мне совершенно искренно... Как раз в это время был объявлен конкурс на заведование психиатрической клиникой при университете, и я предложил свою кандидатуру. Оба вопроса должны были решиться одновременно, но во время известного вам чаепития мне следовало заручиться согласием отца Анны и Люси...

— И вы предвидели, что без борьбы не обойдется?

— Да, хотя не знал, с кем именно предстоит бороться, поскольку не привык, чтобы служебные дела решались так неофициально... Когда я уже собирался уходить, Люси отвела меня в сторону и предупредила, чтобы я отказался от Анны, в противном случае она ей расскажет, что я ловелас и чуть ли не пытался ее изнасиловать. Конечно, Анна не вчера родилась на свет и не является несмышленым младенцем, но если уж Люси решила помешать нашему браку, то она не остановилась бы ни перед какой ложью, причем сумела бы так правдиво преподнести ее, что просто невозможно было бы ей не поверить. Тогда я решил сам все рассказать Анне. К сожалению, мне помешала смерть старой миссис Тауэрс. Знаете ли вы, что бабушка всегда поддерживала и защищала Анну от Люси? Но сейчас дело обстоит так, что я боюсь начинать этот разговор после пережитого Анной потрясения: нервная система у нее расшатана. Вот видите, Шанс, насилие порождает насилие, убийство рождает убийство... Представляете, как я был взвинчен собственными переживаниями, а когда утром вошел к вам в кабинет и неожиданно очутился с глазу на глаз с портретом Люси, то мне невыносимо было смотреть на улыбающееся, надменное лицо этой распутной твари! Порыв прошел — и я ужаснулся тому, что сотворил... Так что позвоните-ка сразу же Полхэму, так будет лучше.

Глава II

Люси Тауэрс взяла такси, чтобы доехать из полиции к себе в студию на Бекман-Плейс. Лифтер с любопытством посмотрел на нее. Из кармана у него торчала газета. Пока они поднимались на седьмой этаж, он спросил:

— Не могу ли я быть вам полезен, мисс Тауэрс?

— Я никого не хочу видеть, так что очень прошу вас никого ко мне не пускать.

— Можете рассчитывать на меня, мисс Тауэрс. И примите самые искренние соболезнования.

— Благодарю вас.

Открыв ключом дверь, она вошла в квартиру. Люси не включила свет и сразу же бросилась на диван. Рассказ о смерти Рекса ее изнурил.

Не прошло и пяти минут, как раздался стук в дверь. Лифт едва успел спуститься и подняться. Возможно, она что-то забыла? Да нет, и сумочка, и перчатки лежали рядом на диване.

Люси протянула руку к лампочке и включила свет.

— Кто там?

Густой мужской бас ответил:

— Беверли Уотсон. Мне необходимо видеть вас, мисс Тауэрс.