— В каком смысле? — уточнил Эмбриако.
Тьянь-По улыбнулся.
— Я плохо выразил свою мысль! Прошу тысячу раз извинить меня.
— И одного раза будет довольно, но поясните, пожалуйста, что вы имели в виду.
— У вас есть наиболее драгоценные предметы, которые составляют гордость — вашу и Бритунии, не так ли? — проговорил Тьянь-По. — Вовремя визита короля Аквилонии эти предметы должны изящно и неназойливо попадаться ему на глаза. Не так ли? Я должен знать, какие экспонаты вашей коллекции избраны для этого. Мы расставим их по пути следования процессии, так что королей будет сопровождать непрерывное удивление.
— Вот оно что! — протянул Эмбриако. — Надо же! Я прочитал много книг, посвященных далеким странам, не говоря уж о том, что провел немало часов в разговорах с путешественниками, и ни один из них не обмолвился и словом…
— Ничего удивительного, — перебил Тьянь-По, вежливо улыбаясь. — Ведь все путешественники — известные лгуны. Большинство из них не бывает дальше портового борделя и местного рынка, где и закупают все те диковины, которые потом привозят в страны заката и продают знатокам за большие деньги. Процессия, которую я хочу организовать, имеет очень древнее происхождение. Такие шествия раньше возглавляли владыки древнего, давно погибшего царства У-Хань. Они называются Шествиями Непрестанного Удивления.
— Что ж, — сказал Эмбриако, — в таком случае, я должен показать вам мою коллекцию. Полностью доверяюсь вашему вкусу. Боюсь, я — из тех невежественных бритунцев, которые покупают все подряд и могут счесть за драгоценность какую-нибудь глупую, банальную вещь. Вроде золотой маски.
Он произнес это, руководствуясь тщеславием, поскольку намеревался не словами, но поступками доказать кхитайцу, что тот ошибается, считая i людей из закатных стран полными невеждами и экзотическом искусстве.
Тьянь-По насторожился, но постарался скрыть свои чувства.
— У вас есть золотые маски? — спросил он,
— Разумеется! Разве наш праздник не будет называться Праздником Золотых Масок? — напомнил Эмбриако. — Неужели бритунский король затеял бы подобное торжество, не имея золотых масок!
— И они у вас настоящие? — продолжал настаивать Тьянь-По.
— Не знаю, не знаю, — Эмбриако пожал плечами с притворным смирением. — Я покупал их у людей, побывавших и в Кхитае, и в Вендии. Маски — самые различные. Моя последняя покупка, например, довольно забавна. Принес один забулдыга, наемник или что-то в этом роде. Потребовал два десятка золотых монет, но в конце концов мои охранники его избили, и мы сошлись на семи.
— О! — вежливо округлил рот Тьянь-По. — И я могу увидеть эту маску тоже?
— Все, что захотите! — Эмбриако сделал широкий жест.
Тьянь-По поднялся на ноги и проследовал за гостеприимным хозяином в беседку, где на него уставилась золотая маска. Она стояла в шкафу точно так же, как и вчера, то есть на самом ребре, не прикасаясь к стенкам.
— Изумительно! — воскликнул кхитаец, приближая лицо к маске. — Я должен рассмотреть ее поближе.
Он наклонился над стеклом и начал водить над маской глазами, избегая, однако, прикасаться к ней. Неожиданно в прорезях маски мелькнули чьи-то глаза. Тьянь-По замер. Он подумал было, что ему почудилось, но нет — кто-то потаенный взирал на него с той стороны маски.
«Кто там, за маской? — подумал Тьянь-По. — Действительно! Вот загадка, разрешить которую под силу только мудрому в союзе с сильным».
Странное ощущение длилось всего лишь миг, а затем пропало. Но Тьянь-По был уверен: маска заколдована, и за нею прячется некто. Некто очень недобрый, любопытный и алчный.
— Скажите, господин Эмбриако, — обратился Тьянь-По к хозяину дома, — вы держите у себя в коллекции магические предметы?
— Нет, — отрезал хозяин. — Это исключено. Все вещи, которые собраны у меня, имеют только естественное происхождение. В этом смысл коллекции. Торжество мастерства человеческих рук.
— Понятно, — пробормотал Тьянь-По. — Что ж, продолжим наш осмотр…
— Говорю тебе, неладно что-то у него с этой маской! — шептал Тьянь-По Конану, когда друзья встретились в таверне.
Они сидели внизу, склонившись над кувшином вина, и разговаривали — то о деле, то о разных пустяках. Фореза нигде не было видно — пропадал в городе, искал, где заработать или украсть. Конан не сомневался в том, что обнищавший лорд закончит свои дни наемным убийцей. Самая подходящая работа для такого бездельника и негодяя, утверждал киммериец. Впрочем, Тьянь-По был другого мнения. «Даже безнадежный человек может исправиться и в следующем воплощении оказаться превосходной лошадью или честной жабой, — заверял кхитаец своего друга. — Все зависит от правильного взгляда на вещи».
Конан даже спорить не пытался. Он знал, что и некоторых случаях Тьянь-По лучше не возражать.
О своем походе в сад Эмбриако Тьянь-По рассказывал киммерийцу с множеством утомительных подробностей. Поведал и о том, что видел то самое деревце. Для того, чтобы составить заклинание снятия заклинания кхитайцу требовалось время.
— Я ведь не колдун, ты понимаешь, — говорил он Конану. — Я разбираюсь в каллиграфии.
Каллиграфия учит человека сопрягать смыслы.
— Что делать? — не понял Конан.
