Смерть в рассрочку - [4]

— Браво! — сказал Берия, захлопав в ладоши. — А теперь сядьте. Вы ведете себя глупо, вылитая маленькая обезьянка.

— Если я обезьянка, то кто же вы? — возмутилась Зоя. — Встаньте и подойдите к зеркалу! Посмотрите на себя в зеркало! Вы же на гориллу похожи!

Берия потемнел.

— Да как вы смеете так со мной разговаривать? Неужели вы думаете, что хоть капельку волнуете меня, коротышка несчастная? Просто смешно! Вас пригласили сюда как актрису, чьи фильмы мне нравятся. И все. Физически вы мне отвратительны!

— Рада это слышать… А теперь я бы хотела вернуться домой.

— Эта женщина уезжает, — сказал Берия появившемуся в дверях полковнику.

Машина ждала перед домом. Шофер открыл перед Зоей дверцу, и она увидела на заднем сиденье роскошный букет роз.

— Это мне? — спросила она стоявшего в дверях Берия.

— На вашу могилу, — произнес он ледяным тоном».

Как видите, то ли настойчивые ухаживания, то ли попытки грубого изнасилования, но что-то там было и, судя по всему, не заладилось. Берия затаил обиду. И при первой же возможности отомстил…

Министром государственной безопасности в те годы был Абакумов, который конечно же знал о своеобразных отношениях Берия с Зоей Федоровой, поэтому я ни секунды не сомневаюсь, что прежде чем подписывать документ, сломавший жизнь Зое Алексеевне, он посоветовался с шефом. Зеленый свет, который Берия дал Абакумову, был страшной местью неудавшегося любовника, а заодно и дьявольским ответом на письма отчаявшейся артистки.

Вот он, этот чудовищный документ: постановление на арест от 27 декабря 1946 года.

«Я, пом. нач. отделения капитан Раскатов, рассмотрев материалы в отношении преступной деятельности Федоровой Зои Алексеевны, нашел: имеющимися в МГБ СССР материалами Федорова З. А. изобличается как агент иностранной разведки. Кроме того, установлено, что Федорова является участницей группы англо-американской ориентации, стоящей на позициях активной борьбы с советской властью.

Постановил: Федорову Зою Алексеевну подвергнуть аресту и обыску».

Через день после ареста — первый допрос. Но вот что странно: обычно такого рода допросы вели лейтенанты, в лучшем случае капитаны, а тут — целый полковник, да еще в должности заместителя начальника следственной части по особо важным делам.

Значит, дело Федоровой не хотели предавать огласке и не хотели, чтобы о ее показаниях знали низшие чины. Несколько позже выяснится и другой, наводящий на размышления факт: за время следствия Зою Алексеевну сто раз вызывали на допросы, пять раз ее допрашивал сам Абакумов, а протоколов всего двадцать три. Почему? О чем шла речь на тех семидесяти семи допросах, следы которых в деле отсутствуют? Как это ни прискорбно, но теперь ответить на эти вопросы некому…

А тогда, 29 декабря 1946 года, полковник Лихачев с первого же вопроса, если так можно выразиться, взял быка за рога.

«— Вы арестованы за преступления, совершенные против советской власти. Следствие рекомендует, ничего не скрывая, рассказать всю правду об этом.

— Преступлений против советской власти я не совершала, — уверенно начала Зоя Алексеевна, но потом, видимо, поняв, что в чем-то признаваться все равно надо, добавила: — Единственно, в чем я считаю себя виновной, это в связях с иностранцами, особенно с англичанами и американцами.

— Это были связи преступного характера?

— Нет. Я принимала их у себя на квартире, бывала в посольствах, посещала с ними театры, выезжала за город.

— Назовите имена.

— Осенью 1942-го, посетив выставку американского кино, я познакомилась с корреспондентом американской газеты «Юнайтед пресс» Генри Шапиро и до его отъезда в США в конце 1945-го поддерживала с ним личные отношения. Бывая на квартире Шапиро, я познакомилась с его приятелями: помощником военно-морского атташе США майором Эдвардом Йорком, сотрудником военной миссии майором Паулем Холлом, а также с лейтенантом Чейсом. Особенно близкие отношения у меня сложились с Эдвардом Йорком, а через него я познакомилась с контрадмиралом Олсеном, английским журналистом Вертом, его женой Шоу, а также с редактором издающегося в СССР журнала «Америка» Элизабет Иган.

— Элизабет Иган является установленной разведчицей. Непонятно, что могло вас сближать с ней.

— Не может быть! Мы с ней очень дружили. Она называла меня своей подругой и запросто бывала в доме.

— Еще как может быть, — усмехнулся следователь и продемонстрировал документ, свидетельствующий о том, как блестяще тогда работала советская контрразведка. — Документ называется: меморандум. Составлен он вашей подругой 16 августа 1946 года и направлен непосредственно послу США Гарриману. Докладывая о своих личных контактах с советскими гражданами, она довольно недвусмысленно пишет и о вас. «Зоя Федорова — бывшая кинозвезда, играла ведущую роль в картине «Девушка из Ленинграда». (Речь идет о «Музыкальной истории»). Впервые Зоя познакомилась с иностранцами через Генри Шапиро, который представил меня ей. Поскольку она злоупотребляла этим, ее карьера резко закончилась.

Однако она все еще является полезной в смысле приобретения случайных интересных связей, главным образом из театральной и музыкальной среды. Время от времени я встречала в ее доме генерала Красной Армии, капитана Красного Флота и женщину — капитана Красной Армии». А вы говорите: дружили, — снова усмехнулся следователь. — В ваш дом она проникла с вполне определенными целями и, судя по всему, этих целей достигла.