Смерть в пяти коробках - [7]

– Один труп лучше, чем четыре. Старик, мистер Шуман, был в очень тяжелом состоянии.

– То же самое твердит и здешний врач. – Мастерс пристально посмотрел на своего собеседника. – Нет, я вас не виню; я не считаю, что вы напортачили. Вы все сделали как надо. По словам врача, все трое уже вне опасности, но до завтра их лучше никуда не перевозить и не беспокоить. Как по-вашему, он не врет? – Инспектор руководствовался в жизни одним простым правилом: подозревать всех.

– Доктор Нильсен свое дело знает. И потом, если даже вам удастся допросить их сегодня, вы все равно не узнаете ничего ценного.

– Допустим! – Мастерс задумался. – С другой стороны, врач говорит, что дама, миссис Синклер, отделалась сравнительно легко. Наверное, приняла не такую большую дозу яда, как другие. По-моему, я ей не наврежу, если задам несколько вопросов. А вы как считаете? Разумеется, беседовать следует тактично, не задевая ее чувств…

– Если Нильсен не против…

– Я знал, что вы согласитесь! Но прежде всего, если не возражаете, хотелось бы услышать вашу версию случившегося. Мисс Блайстоун сейчас наверху, со своим отцом; ей не до того, чтобы давать показания. Поэтому давайте-ка пока запишем ваш рассказ.

Сандерс добросовестно изложил все, чему стал свидетелем, а Мастерс столь же добросовестно записал. Задолго до конца рассказа Мастерс встал с места и принялся расхаживать по залу; он побагровел больше обычного, и взгляд у него был предельно озабоченный.

– Замечательно. Мы опять вляпались, – заметил он. – Интересно, что скажет обо всем сэр Генри! – Старший инспектор задумался. – Доктор, дело более странное, чем вам кажется. Давайте проясним вот что. Значит, тот тип, Фергюсон, назвал всех четверых преступниками. Правильно?

– Да.

– Как по-вашему, он сделал это не просто ради красного словца? Так сказать, употребил фигуру речи…

– По-моему, его слова совсем не были похожи на фигуру речи. Если бы вы его слышали…

– Все они преступники, а кое-кто из них убийца, – задумчиво повторил Мастерс. – Допустим! Поскольку мистер Хей мертв, последняя часть высказывания меня нимало не удивляет. Говорил ли он что-нибудь еще?

– Нет, он спустился вниз и закрылся в конторе.

Старший инспектор прикусил губу.

– Да, – протянул он после паузы, – мне знаком подобный тип людей. Скрытный, как устрица, но взрывается, словно медведь, но каждому незначительному поводу. А иногда выбалтывает нечто совершенно неожиданное! Хотя для нас он оказался весьма полезен. Фергюсон не давал понять, что ему известно, зачем собрались те четверо наверху?

– Нет.

– Но по-вашему, он что-то знает?

– По-моему, он что-то знает или подозревает.

– Так-так. Теперь скажите мне вот что. – Мастерс снова сел, придвинулся вместе со стулом ближе к Сандерсу и с заговорщическим видом подмигнул ему. – Какого мнения обо всем случившемся мисс Блайстоун?

– О чем конкретно? – настороженно уточнил Сандерс.

– Полно, полно, сэр! – Мастерс укоризненно покачал головой, его проницательные голубые глаза впились в молодого человека. Сандерс заволновался. – Фергюсон назвал ее отца преступником в числе прочих. Она удивилась? Рассердилась, вышла из себя? Что она сказала?

– Что Фергюсон, возможно, сам и убил Хея. Мы встретили Фергюсона, когда поднимались наверх. Он вышел на лестничную площадку, и мы заметили, что он только что умывался. Мисс Блайстоун предположила, что он смывал кровь. – Сандерс иронически хмыкнул.

В ответ Мастерс растянул губы в снисходительной улыбке. Однако глаза его не смеялись.

– Разумеется, все возможно, – кивнул он. – Но имеет ли мисс Блайстоун какое-либо представление, зачем те четверо собирались в квартире наверху?

– Сомневаюсь.

– И тем не менее она следила за своим отцом, долго ждала на улице, и это посреди ночи. А все якобы потому, что отец перед уходом составил завещание и захватил с собой четверо часов. Кстати, правда, что сэр Деннис Блайстоун известный хирург?

– Да, правда. – Сандерс беспокойно поежился. – Но… не слишком ли мы полагаемся на слова какого-то клерка? Вы старший инспектор уголовного розыска. Вам что-нибудь известно о совершенных теми людьми преступлениях?

– Я, сэр, ничего не принимаю на веру, – заявил Мастерс. – Не стану скрывать, об их преступлениях мне ничего не известно. Уверяю вас, я не стану их арестовывать, опираясь только на слова Фергюсона. Но мы с вами подошли к сути. Мне хочется услышать ваше мнение по поводу многих вещей: и с медицинской, и с другой точки зрения. Вот сейчас, навскидку… – Инспектор наклонился вперед и широко раскрыл глаза. – Что, по-вашему, было самым странным, если не считать собственно отравления и убийства новомодным зонтиком-шпагой?

– Сэр Деннис Блайстоун и его четверо часов.

– Вот тут вы ошибаетесь. Хирург с часами – далеко не самое странное, – ответил старший инспектор. – Поднявшись на место преступления, я взял на себя смелость обыскать пострадавших. Разумеется, обыск был лишь поверхностный. Так вот, сэр, у других гостей, у миссис Синклер и у мистера Шумана, оказалось при себе нечто такое же странное, как и часы сэра Денниса. Хотите узнать, что у них было? Охотно поделюсь с вами. В правом кармане смокинга мистера Бернарда Шумана я обнаружил звонковый механизм будильника…