— Значит, нужно менять работу.
— Наверное… пожалуй.
— Благодаря Энджи?
— Что ж, можно сказать и так.
— Попытайтесь заснуть, Пол.
Когда он опять проснулся, в комнату сочился рассвет. Барбара стояла у окна.
— Барбара?
Резко повернувшись, она подошла к нему. Когда пробовала ладонью лоб, он обхватил руку и мягко притянул к себе, заставив сесть на постель.
— И еще кое о чем я подумал. Теряя силы, подумал о вас. И сразу пришел в себя и решился на последнюю попытку.
— Да?
— Вот тогда я понял, что вы — моя судьба. Но кто знает, что чувствуете вы…
* * *
Ее рука долго покоилась в мужской ладони. Потом она, вздохнув и наклонясь, мягко коснулась его губ. Он гладил ее по спине, а она, дрожа и крепче прижимаясь к его груди, все глубже погружалась в сладкий поцелуй. Затем, прильнув щекой к его лицу и опять вздрогнув, сказала:
— Теперь тебе ясно, что чувствую я.
— Барбара, родная, это не просто… Она прикрыла его рот ладонью:
— Не хочу никаких обязательств. Не хочу ни о чем думать. Во всяком случае не сейчас.
Снова поцеловав его, она громко, торжествующе засмеялась:
— Посмотри-ка, что я выловила из воды. Ты хорошо себя чувствуешь?
— Никакой лихорадки.
— Это немедленно нужно исправить, — шепнула Барбара. В сероватом рассвете он видел, как она встала и, немного отвернувшись, начала раздеваться — спокойно, без подчеркнутой стыдливости или вызова. В серебристом свете выражение лица было задумчивым, с налетом печали, губы изогнуты в нежной улыбке. Обернувшись, сделала нерешительный шаг, а потом сразу кинулась в его раскрытые объятья — великолепная, изумительная, благороднейшая женщина, ожидающая от него сейчас и навеки только безоглядной и добровольной преданности.
