Смерть в приюте - [18]

— Сержант Дэвис сказал мне, что никто не смог сообщить ему какие-либо конкретные детали.

Я нахмурилась.

— Вы знаете что-нибудь, Эфимия?

Это был момент, когда раньше я бы поделилась с мистером Бертрамом, что видела цвет глаз нападавшего. Сейчас у меня была возможность передать ему мой разговор с доктором Симпсоном. Я изо всех сил пыталась найти слова, чтобы рассказать: их семейный врач подозревал, что его отец (которого, правда, у него не было причин любить) имел ребенка от экономки.

— Видите ли, — начала я. Я сглотнула. По многим причинам — не в последнюю очередь из-за наших собственных необычных, хотя и невинных отношений — мне было трудно найти слова.

Мистер Бертрам подался вперед. — Да, Эфимия?

Предупреждения сержанта Дэвиса и Рори прозвучали в моей голове. Тем не менее я была готова сказать ему правду.

— Понимаете…

Его глаза горели от предвкушения, ожидая, что я раскрою тайну или по крайней мере, предложу первый ключ. Я колебалась. Здесь таилось так много опасности для всех нас, и я не была уверена, насколько хорошо он это понял.

— Должен ли я позвать мисс Уилтон? Это то, что она должна знать?

Я испытала серьезное искушение поделиться с ним мыслями о его новой подруге. Бог знает, мистер Бертрам и я много раз спорили, но он всегда стоял в моем углу, а я — в его. Но наши неортодоксальные отношения изменились с появлением на сцене мисс Уилтон.

Я приняла решение.

— Эфимия, вы что-нибудь знаете? Вы должны сказать мне.

— Видите ли, сэр, как я сказала мисс Уилтон, я вообще ничего не знаю.

Глава 5 Лондон Обязывает

Мистер Бертрам откинулся назад с тяжелым вздохом. — Я думал, что если бы кто-нибудь что-нибудь заметил, то это были бы вы. Полагаю, мисс Уилтон была права.

— Права?

— Она сказала, что я был глуп, возлагая столько надежд на ваши плечи.

У меня сразу же появилось сильное побуждение признаться не только в том, что я знала, но и во всем, что подозревала. Слава богу, обучение моей матери оказалось лучше, чем она когда-либо надеялась. Я удержала язык за зубами.

— Я беспокоюсь, правильно ли для нас оставаться в доме, — сказал г-н Бертрам. — Мне не нравится риск. Я думал о том, чтобы уехать на некоторое время.

— Конечно, сэр, если это то, что вы считаете нужным, — холодно ответила я. Я не привыкла считать мистера Бертрама трусом.

— Сердце мисс Уилтон может не справиться с другим шоком так скоро. А ваша печально известная тенденция вмешиваться, несомненно, подвергает вас опасности. — Мистер Бертрам встал и начал шагать. — Другого ответа нет, мне придется забрать вас обеих. Как вы думаете, вы могли бы выступить в качестве компаньонки леди, Эфимия? Вы очень молоды, но если я возьму вас с собой, это может успокоить сплетни.

Я смотрела на него, как если бы он заговорил по-китайски. — Вы не можете говорить всерьез, сэр, — наконец мне удалось выдохнуть.

— Вы полагаете, это будет выглядеть подозрительно? — Мистер Бертрам повернулся ко мне лицом, чтобы ободряюще улыбнуться. — Я все продумал. Конечно, я сообщу полиции, куда мы едем, но потребую, чтобы они держали это в секрете. И я уверен, что никто не угадает цель нашей поездки.

Мужчина почти обнимал себя от радости. — Вы были ранены в нападении, сэр? Он вас тоже ударил?

Мистер Бертрам громко засмеялся. — Нет, нет, Эфимия. Вы не единственная, кто может придумать хитрый план. Я решил помочь мисс Уилтон с ее следующей статьей.

— Ее колонкой сплетен?

Мистер Бертрам снова засмеялся. Я никогда не слышала, чтобы он так много смеялся. Я начала серьезно беспокоиться. Он сел на край дивана рядом со мной и взял меня за руку. — Я знаю, что могу вам доверять, поэтому объясню. Я уверен, что Беа не будет возражать. — Он приостановился, — Что ж, она могла бы возражать, но как только узнает вас лучше, все будет в порядке. В любом случае, нам лучше пока оставить это между собой.

Я почувствовала расстерянность. Что бы ни говорила ему мисс Уилтон, я была категорически уверена — она не рассчитывала, что он станет повторять это своему любимому слуге. Особенно не его любимой слуге-женщине. Предупреждение Рори никогда не казалось мне более уместным.

Я изо всех сил пыталась сесть. — Мистер Бертрам, вы не должны…

— Мы поможем Беа с первой статьей о журналистских расследованиях. Вы и я. С нашим острым умом и ее умением писать мы сделаем ее звездой.

— Она согласилась на это?

Ну, пока нет, но я не такой тупой, как вы думаете, Эфимия. Мы много разговаривали, и я думаю, что она недовольна своей ролью обозревателя сплетен.

— О, — сказала я. Похоже, мне больше нечего было сказать.

— Она упомянула, что у нее есть какая-то зацепка. Нечто, способное стать хорошей историей, но ей никогда не позволяли расследовать. Она сказала, что не чувствовала себя достаточно сильной, чтобы, как она выразилась, бросить вызов бастионам, в которых доминировала мужская пресса. Поэтому я сразу подумал, что мы можем ей помочь.

— И ей нравится эта идея?

— Я еще не рассказал ей. Она понятия не имеет, что я задумал

— Понятно, — я быстро сглотнула. — Она понятия не имеет. Она случайно поведала человеку, которого едва знает, о своих тайных, заветных амбициях.

— Я знаю, — Бертрам вскочил на ноги. — Разве это не трогательно?