Смерть в подарок - [39]

– Это Оля? – решила спросить в лоб баба Дуся.

– Ой, я вашу Олю толком и не видела, приходила когда, расписывалась тут и ушла, но это не она. Та такая интересная, но холодная. Я не знаю, как объяснить – чувствую просто, а сказать не могу.

– Значит, другая? – баба Дуся налила еще по рюмке. – Да, интересная тут у вас работка. Не скучаете.

– Это точно. Я очень рада, что здесь работаю. Каждый раз новые люди. Правда, с проблемами приходят, ну те, кто разводится, но а когда свадьба, так вообще благодать.

– А вы сами чем конкретно занимаетесь? – поинтересовалась Евдокия Тимофеевна.

– Вообще то сижу на разводах, но иногда, когда кто заболеет или в отпуске, то и замещаю на бракосочетаниях. Знаете, как приятно, когда стоят перед тобой двое молодых, смотрят тебе в глаза, а ты им втюхиваешь про совместную жизнь, про радости и беды и тому подобное. Кругом гости, цветы, шампанское – красота. Сама молодеешь, свою свадьбу вспоминаешь, – Зинаида Петровна вдруг загрустила.

Бабуся, конечно, по доброте душевной обязательно спросила бы почему той вдруг стало грустно, но голова ее была занята другим. Она напряженно думала. Слишком очевидно выглядела вся эта история. И как это она раньше не додумалась так поговорить с этой женщиной-кладом. Столько времени упущено.

И Зинаида Петровна посидела, вежливо подождала, когда ее, наконец, спросят что да как, но так как вопросов не последовало, то сама принялась рассказывать дальше.

– Муж то мой умер.

– Да вы что? Почему? – баба Дуся вышла из ступора. – Болел али чего?

– Болел. так мучился, бедный. Так что теперь я одна одинешенька. Жаль, что у нас тут нету агентства по знакомству. А то, глядишь, нашла бы кого-нибудь себе. Хоть лысого, хоть толстенького. Главное, чтобы человек хороший был. Знаете, как одной женщине тяжело.

– Знаю, – ответила Евдокия Тимофеевна, – сама одна. Правда, теперь сюда переехала, с внуками живу, а до этого у себя в деревеньке одна в доме жила. Скучно иногда приходилось, но я на месте сидеть не могу. Наверное, это меня и спасало. Все время в делах, то скотинку накормить, то убрать, то приготовить. В деревне ведь забот больше, чем в городе. И печка моя топилась углем. Дрова надо было готовить, уголь покупать. В общем, копалась целыми днями. А летом еще и огород.

– Понимаю, – отозвалась Зинаида Петровна, – а у меня уже и здоровье не то, – у нее по щекам поползли слезы.

– Не переживайте, – бабуся поправила платок. – Главное – желание, если чего то захотеть, то это обязательно исполнится. Не расстраивайтесь.

Зинаида Петровна от веселья перешла уже к следующей стадии – начала плакать. Бабусе пришлось долго и упорно уговаривать ее не плакать, подумать о чем-нибудь приятном и вообще переключиться на другое. Та еще немного похлюпала и все же успокоилась.

Потом стали пить чай, и тут в комнату вошел молодой человек приятной наружности. Он был рыжим, и это сразу бросилось в глаза. Едва бабуля его увидела – у нее в голове прямо-таки помутилось. Рыжий! Правда, без бороды.

– А, Володечка, проходите, – Зинаида Петровна поправила прическу и провела руками по лицу. Потом встала и подошла к зеркалу.

– Я смотрю вы заняты, – Володя посмотрел на стол с пирожными. Бутылку, женщины уже успели убрать, к счастью. – Чай пьете. Я потом загляну.

– Ты нам не мешаешь, – сказала Зинаида Петровна и посмотрела на Евдокию Тимофеевну, как бы давая понять, что это и есть тот самый человек, про которого они только что говорили. Тот самый Володя, что просил за Олю. Но баба Дуся сделала такое лицо, что сразу можно было понять, что она не хочет, чтобы он знал, что про него вели разговор. Женщина все поняла и прикусила язычок.

– Нет, у вас тут свои разговоры, – Володя, наконец, посмотрел на бабусю, но она совершенно его не заинтересовала.

Если бы он только знал, кто это перед ним, то сразу бы бежал, сломя голову. И если бы он догадывался, как он заинтересовал эту на вид совсем невзрачную старушку. Как бы то ни было, Володя все же ушел, с улыбкой извинившись.

– Видали нашего красавчика? – довольно спросила Зинаида Петровна. – Это он.

Она с чувством гордости посмотрела на Евдокию Тимофеевну, как будто то, что Володя такой хороший было ее заслугой. Она глядела на бабусю, но та лишь неопределенно покачала головой.

– Я поняла, что это он. Да, ничего себе молодой человек.

– И симпатичный, хоть и рыжий.

При этих словах баба Дуся снова задумалась. Она вспомнила, что Игорь и Ирина говорили ей, что видели в вечер убийства в подъезде деда мороза, у которого из под бороды выглядывала борода рыжая. Возможно, это он. Но тогда где борода? Надо проверить. – Рыжие тоже люди, – улыбнулась Евдокия Тимофеевна, – ему бы еще бородку, еще тот красавец был бы.

– Нет, – замахала руками Зинаида Петровна, – борода ему совершенно не идет. Он ведь до нового года с бородой ходил. Мы все тут ему говорили, чтобы сбрил, но он и слушать не хотел. А потом смотрим четвертого числа, когда на работу вышли в новом году – он уже побрился. Мы его спрашиваем, а он улыбается, говорит – новую жизнь начинаю, вот и побрился.

– Вот те раз, – скорее себе, чем собеседнику сказала бабуся, – значит, с бородой был в том году. Это уже на простое совпадение не было похоже. Это уже совсем было подозрительно.