Смерть в осколках вазы мэбен - [18]
— Интересного у нас всегда хватало, причем с избытком, — желчно проговорила я. — На каждом шагу интересное, только успевай хватать.
— Расскажи, — потребовал Герт.
— А ты мне обещал о гастролях, — напомнила я.
— Будет тебе о гастролях. Выкладывай.
Я рассказала Герту о своей командировке в Гадюkино, о бабушке Савельевой, о предложении главного, о том, что теперь придется писать о нордвиндской диве и что Пошехонцев дал согласие на мою статью, писать буду о чем сама захочу.
— Так что, милый, — закончила я, — от вопросов тебе не отвертеться, а после этой шлюхи так приятно переключиться на что-то хорошее.
— Диана, — задумчиво пробормотал Герт, — а я ведь совсем недавно о ней от кого-то слышал. Кто-то рассказывал что-то очень занятное.
— Представляю…
— Нет. Не так сказал. Наоборот, что-то странное и неприятное. Возможно, убийство или что-то в этом роде.
— Ну ты даешь, Герт! Какое еще убийство? Сам-то понимаешь, что говоришь?
— Не помню, — Герт повертел в руках стакан, раздумывая, наполнять его или нет, — но что-то неприятное, связанное с областью искусства.
— А точнее?.. — Я вся напряглась. — Герт, миленький, вспомни. Это ведь может и впрямь оказаться очень интересным.
— Не могу, — Герт потер лоб, — пьяный был, слышал краем уха. Но если что-то вспомню, я тебе позвоню. Телефон прежний?
— Конечно. С чего бы ему меняться? Звони. Мне все-таки хочется написать о тебе. Представь, статья о человеке, который двадцать лет отдал искусству.
— Скажешь тоже, — хмыкнул Герт, — я и искусство… А знаешь, — он оживился, — ты ведь действительно можешь написать об искусстве, причем настоящем и к тому же жутко оригинальном. Согласна?
— Не темни, Герт. — Я развернула новую шоколадку (если после этого вечера смогу пролезть в дверь, то забуду про все диеты и тренажеры). — Объясни, в чем дело.
— Ты слышала о Карчинском? — Герт уставился на меня.
— Немного. Что-то такое было…
— Эх, ты! Карчинский на днях устраивает выставку в «Галерее искусств», сходи, не пожалеешь. У него картины в манере корейских мастеров Средневековья. Посмотришь, оценишь. Кроме того, он ведь еще и спец по корейской керамике. Вот о нем лучше и напиши. По крайней мере, оригинально.
— Карчинский… Нет, я точно о нем что-то слышала. Картины в корейском духе, говоришь? Наверное, ты прав. Это действительно может оказаться интересным. А он захочет со мной разговаривать? Художники, они ведь люди капризные…
— Захочет, — заверил меня Герт, — мы с тобой вместе пойдем. Но если вдруг я не смогу, — добавил он, — то просто сошлись на меня, и он ответит на любой твой вопрос.
— Надо же, какие у тебя знакомства, оказывается. Кто бы мог подумать?
— А что? По-твоему, если музыкант, то вокруг все время должны быть пьяные небритые рожи? Искусство, милая, оно для всех и не разбирает, кто музыкант-рокер, а кто ценитель и эстет. Ну, ты как, согласна?
— Согласна, еще бы. Ты меня заинтриговал. Хочется на все это посмотреть.
— Отлично. Значит, я тебе позвоню, и отправимся.
— Мне пора, Герт. — Я встала. — Уже очень поздно, а мне завтра рано вставать.
— Подвезу, — заявил он, тоже вставая. — Как ты одна доберешься?
Добрались мы, как ни странно, без приключений. Но Герт не был бы самим собой, если бы просто попрощался и уехал. Он остался, и, засыпая, я думала о том, что все же неплохо иметь постоянно при себе мужика, даже если после любовных игр он отворачивается к стенке и мгновенно засыпает.
Глава 5
Утром я отправилась на работу, оставив Герту записку на столе и завтрак на плите. Вероятно, когда я вернусь, и духу его не будет в квартире. Так он, по крайней мере, всегда поступал раньше, а с течением времени привычки рокеров мало меняются. Впрочем, как знать… Правда, сообщением о Карчинском он меня заинтересовал. Надо будет залезть в Интернет и узнать о художнике побольше. И все-таки с каких это пор Герт стал поклонником живописи и другом художников? Хотя он давно от меня отдалился, поэтому всякое может быть.
— А ты хорошо выглядишь, мать, — заявила Лилька, как только я появилась на своем рабочем месте. — С чего это ты вдруг так похорошела за одну ночь? Неужели нашелся тот, кто согрел твою одинокую постель?
— Ну, зачем же, — я попыталась остаться равнодушной, чтобы слишком проницательная коллега ничего не заметила. — Просто хорошо выспалась, к тому же никто не мешал. А на сон грядущий прочитала захватывающую статью о корейской культуре.
— Ну, ты даешь! Врешь, наверное? Неужели правда? — На холеном Лилькином лице отразилась целая гамма чувств от недоумения до полного неверия.
— Конечно, правда, — я спокойно достала из сумочки косметичку. — Американские ученые еще десять лет назад доказали, что, если смотреть на красивые картины, скульптуры или читать что-то об искусстве на ночь, то сон будет крепким и здоровым, а общее состояние организма заметно улучшится. Если же прибегать к этому постоянно, то можно даже избавиться от разных болезней.
— Не может быть! — Лилька с сомнением потрясла головой. — Это ты сейчас сама все придумала, да еще и американцев сюда приплела. — Она уперла руки в крутые бедра, обтянутые модным трикотажем в мелкую черно-серую клетку, и вызывающе поглядела на меня.
В этом странном элитном клубе, где услуги стоят баснословных денег, клиентов не щадили. Искателей острых ощущений доводили до порога смерти, а потом откачивали.. Жених Лары Яковлевой неожиданно скончался во время подобного сеанса. Руководство клуба в недоумении — у них работают опытнейшие врачи, поэтому здоровье клиентов всегда под контролем! Не мог Виталий погибнуть от перегрузки, ему явно помогли. Кто? Те неизвестные, которые шарили в его квартире? Может быть, дело в наследстве, которое, как удалось выяснить Ларе, было уготовано ее жениху неожиданно обнаружившимся английским дедушкой?..
Вас ждёт знакомство с широким спектром домашней выпечки по рецептам разных кухонь мира — прованский фугас с ароматными травами или скандинавский хлеб с фенхелем, тмином и апельсиновой цедрой, которые можно просто намазать хорошим маслом и наслаждаться; итальянские булочки для сэндвичей панини; лепёшки наан, идеально дополняющие любые блюда индийской кухни, например, карри; мексиканские пшеничные тортильи, которые служат основой для тако или буррито. А также базовые варианты домашнего хлеба, которым вы сможете радовать себя и близких хоть каждый день: хлеб, который не требует замеса и печётся в чугунной кастрюле, быстрый хлеб из цельнозерновой муки, простой ржаной хлеб с семечками, пшеничные булочки с отрубями… И многое другое, например, универсальное быстрое тесто для пирожков с любыми начинками.
Двудушник — две сущности в одном теле. С древности известна легенда о мифических существах, у которых было две души. Облик они имели обычный человеческий, а называли их двудушниками. Одна душа у такого человека была «земная», вторая же дьявольская. В старые времена двудушниками считали людей, которые обладали необычными способностями. В наше время таких людей можно было бы назвать экстрасенсами, в древности же их сравнивали с черными колдунами. Этих людей боялись и старались обходить стороной. С двудушником было опасно не только беседовать, но даже смотреть ему в глаза. Двудушник обладал отличительными особенностями.
Двое вооруженных громил обманом проникли в дом, намереваясь ограбить коллекционера-нумизмата и его жену — милую, глупую, говорливую леди.
В третий том Сочинений всемирно известных мастеров психологического детектива, французских соавторов П. Буало и Т. Нарсежака, писавших под двойной фамилией Буало-Нарсежак, включены три романа, в том числе их первое совместное произведение, принесшее им всемирную известность: «Та, которой не стало» (другое название — «Дьявольщина»).
В первый том Сочинений всемирно изустных мастеров психологического детектива в жанре «саспенс», французских соавторов Пьера Буало и Тома Нарсежака, писавших под двойной фамилией Буало-Нарсежак, включен роман «Ворожба», две повести и рассказ, а также — в качестве предисловия — взаимное представление соавторов.
— Я хочу убить тебя, — с улыбкой проговорил человек. — Это все, что тебе нужно знать.
Дети бесследно исчезают, и гибнут от рук серийного убийцы, по кличке «Сумеречный портной». Он обожает облачать жертв в платья собственноручной вышивки. И питает любовь к красным нитям, которыми оплетает своих жертв. Никто не в силах остановить его. «Портной» кажется неуловимым. Беспросветный ужас захлестывает столицу и окрестности. Четыре года спустя, за убийства «Портного» пред судом предстаёт один из богатейших банкиров страны. Он попался на не удачном покушении на убийство своей молодой любовницы. Но, настоящий ли убийца предстал перед судом? Что произошло с раненой той ночью девушкой? Кто пытается помешать родным банкира освободить его? Ответы на эти вопросы спутаны и переплетены КРАСНЫМИ НИТЯМИ…