Смерть в камере - [4]

- Ты меня не понял, - пояснил он. - Это не машина времени, а камера расширения - та ее часть, которая совершает перемещение. Прежде чем отправить меня в прошлое, техники должны доставить меня в Центр управления - в будущее.

- Ты лжешь!

- Нет, Рейнольдс, здесь нет органов управления, только кнопки для подачи двоичных сигналов, по которым техники определяют, в каком направлении следует перемещать камеру. Сейчас камера может двигаться только вперед.

- Я тебе верю, - протянул Рейнольдс, - но все-таки убью, если кто-то из нас не найдет какой-нибудь выход.

- Ты с ума сошел! Зачем тебе твое отравленное будущее?

Скелет щелкнул зубами. Красный рот неприятно контрастировал с белизной кожи.

- Светц, ты забыл спросить, когда я стал призраком.

- Когда?

- Я не могу определить. Я привязан к семнадцатому году постатомной эры. Для меня время остановилось через восемь месяцев после Карибского кризиса. Это было, наверное, тысячу лет назад, а может больше. Ты можешь представить себе что-нибудь более страшное, чем замершее время? Люди как статуи. Голуби, пригвожденные к небу. И я замер. Я не старею, не испытываю голода. Сквозь меня проходит солнечный свет. Видишь, какая у меня белая кожа? А умереть я не могу. Я ненастоящий. Если бы не машины времени, я сошел бы с ума гораздо раньше.

Глаза Рейнольдса горели черным огнем в темных провалах черепа.

- Машины времени, - продолжал он. - Они носятся туда-сюда по вашему историческому пути и по другим. Ваше будущее - настоящее, его создал я. Но я могу войти в любую машину. Чаще всего я езжу в прошлое. В прошлом время идет нормально - до семнадцатого года постатомной эры. Я не раз бывал в средних веках. Страшное дело: меня почти никто не видит, а тот, кто видит, вскоре умирает. Может, потому, что ему предстоит уйти из времени. Это не зависит от того, на каком историческом пути мы с ним находимся, - Рейнольдс засмеялся. А некоторые умирают оттого, что видят меня. Сердце не выдерживает.

Светц вздрогнул. Очень похоже на правду. Рейнольдс продолжал:

- Не смешно, правда? Я побывал и в будущем. Существуют десятки вариантов будущего. Светц, ты знаешь, что машины времени могут сбиваться с дороги?

- Да, одна из наших машин сбилась. Она повреждена.

- Все сбиваются. Это ненадежная техника. Автономные и вовсе теряются. Те, главная часть которых фиксирована во времени, как ваша, - всегда возвращаются, как бы ни отклонились от намеченного пути. Чего я только не видел в будущем, Светц! Райское благополучие, нашествие инопланетян. Цивилизацию слонов. Видел и ваше будущее, - горько сказал Рейнольдс. - Я долго там жил, даже научился языку. Я хотел знать, что вы сделали с миром, который я подарил вам.

- Что это значит?

- Что это значит? Все загажено, все мертво! Вы истребили все живое, кроме самих себя и серой слизи, которой питаетесь.

- Это пищевые дрожжи.

- Дрожжи? Я знаю короткое слово, которое здесь более уместно. Я видел, как эта дрянь извергается из ваших ртов.

- Что-о?

- Я двигался во времени назад, стремясь пробраться к семнадцатому году постатомной эры. Это очень скоро надоедает. Я не люблю ездить в будущее, если нет твердой уверенности, что можно будет уехать обратно. Однако приходится. Всегда есть вероятность, что машина собьется с пути и окажется в моем родном будущем. Тогда я сойду или даже остановлю машину. Моя тактика оправдала себя.

- Не понял.

- А ты посмотри вокруг.

Впервые за все время Светц глянул мимо Рейнольдса.

Камера расширения лежала на равнине, усыпанной осколками черного стекла. Вокруг - ни травинки. На горизонте... Светц догадался, что это стена котлована. Они находятся на дне какого-то кратера.

- Это твой мир?

- Да. Я дома.

- Не могу сказать, что мне здесь очень нравится. Рейнольдс засмеялся своим глухим, хриплым смехом.

- Здесь чище, чем в твоем мире, Светц. Если бы я знал, что вы уничтожите все живое на Земле, отравите почву, воду, воздух, я бы... Ладно, мы это исправим.

- Что это значит? Все, что тебе нужно, - выйти из камеры. Ты дома?

- Это все ненастоящее. Чтобы этот мир ожил, мне нужна твоя помощь. Ты мой единственный шанс, Светц. Ни одна машина времени, кроме твоей, не слушалась меня.

- Я сказал тебе...

- Смотри - это инфразвуковое ружье. Оно тебя не убьет, но не позволит тебе двигаться. А я провел немало времени в средневековых камерах пыток.

- Погоди, погоди! Из какого ты года? В каком году ты отправился предотвращать скоротечную войну?

- А-а-а... Две тысячи девяносто втором. Глядя на меня, не подумаешь, что мне было тогда двадцать два года, правда? А я ведь не состарился с тех пор.

- Какой это год постатомной эры?

- Сейчас скажу. Сто сорок седьмой. На инерционном календаре значилось: плюс сто тридцать четыре.

- Отлично. Ты можешь ехать на своей машине. Впереди тринадцать лет. Нам нельзя двигаться назад, можно только вперед. - Светц потянулся к рычагу "домой". Его рука упала, как плеть.

- Если мы прыгнем в будущее, - сказал Рейнольдс, - нас может отнести в сторону, верно ведь? Значит, ход событий изменится и я перестану существовать.

"Поэтому стоит попытаться", - подумал Светц.