Смерть в гриме - [45]

если о его личных неурядицах узнают все сослуживцы. Вот и сейчас в басах двух друзей барахтался и кувыркался смешок, он же слышит. Они его успокаивали, мол, у них все схвачено, и если еще в Москве и жива, то не уйдет, ни одна мышка не проскочит.

Подполковник вспомнил все те места, где она могла бывать, если цела: магазины и кафе, которые ей особенно нравились, скверы, о которых она ему рассказывала, что сидит там на скамейке, и адреса тех баб-подружек, которым подполковник уже позвонил, на тот случай, если соврали. Фотография пропавшей также поступила в распоряжение постовых и патрульных. Наконец с ежащимся все время, как от холода или при простуде, курсантиком поступило сведение о ее местопребывании. И вот он здесь, тупо смотрит сначала на Катерину, проявившуюся в двери и с любопытством присматривающуюся к поединку, а затем на Никифорова, показавшегося за ней.

Первая мысль — что все подстроено, и они втроем в сговоре, но заметил, что уродец тоже заозирался и некрасивое личико отразило удивление. Полковник посмотрел на лежащий перед ним пистолет, выстрела он не услышал, карлик ахнул и порхнул, как птичка, к выходу. Его попытались там схватить, но не поймали. Он юркнул под стол. Его вытащили. "Пристрели его поскорее, как вспомню, тошнит, — кричит девушка, по-детски трясясь и топая. — "Зачем стрелять, — отвечает Никифоров, — я его так." Его пальцы все теснее сжимаются на шее уже затихшего и распластанного карлика. — "Ты не трогал здесь ничего?" — "Нет, нет, у нас мало времени, оставь его, как лежит… Да кто на меня подумает." Уходят, обнявшись, она — склонив головку к нему на плечо. Осторожно прикрывают за собой дверь. Руслан слушает невнимательно, больше занятый рассказчицей, увлекшейся, разгоряченной и оттого кажущейся еще привлекательней.

Я знаю, зачем ей это нужно, она хотела отнять опять его у меня и оставить себе. Но только у нее ничего не получится. Очарует, обманет опять, наобещает чего-нибудь. Я ей не дам, ей не отдам его, думала я и повторяла "не дам, не дам", быстро одеваясь и выбегая из дома. Ловя машину, а они все проезжали мимо. Наконец остановив и договариваясь с шофером, нагнувшись к нему. Усаживаясь. Нетерпеливо глядя в окно на мимо. Показывая, где остановиться, и торопливо расплачиваясь. Поднимаясь по знакомым разбитым ступеням, (хватаясь за наклонившиеся) (хватаясь за качающиеся) перила. Просто сейчас войду и скажу, что про нее думаю. Я ему открою глаза. Нет. И меня никто не остановит. Я его молча уведу. Нет. Мне его надо переубедить сначала, что она его обманывает, а ничего этого на самом деле не было никогда. Я была готова к борьбе. Нет. Я ее упрошу, ведь осталось же в ней. Нет. Зачем он ей, у нее и так. Я его вызову в коридор и упрошу, тогда она не сможет на него влиять, поехать со мной. Нет. Обманет и замучает. Как когда-то того другого, чтобы себя утвердить. Она разобьет ему сердце, думала я, поднимаясь, признаюсь, с некоторым трепетом поднимаясь по знакомым разбитым ступеням, хватаясь за (какие-то) перила, с трепетом поднимаясь по и еще не зная, что буду

ЧАСТЬ 3

Руслановы рассказы

1

Антон немного волновался, торопясь к Богу. И одновременно мешкал, отдаляя встречу. Он и опаздывал из-за этого. Взбираясь на горку, был удивлен великолепием и комфортабельностью основательного строения. Затем — огромным полустеклянным холлом в коричневой плитке и за столом угрюмым консьержем. Витька предупредил, что Бог говорит, приставляя такую штуку к шее, отчего голос выходит механический и невыразительный. Но все равно в Министерстве медицинской промышленности, где дежурил, мешкал, собираясь с духом.

Да, я слушаю, отозвался однообразный голос робота, и Антон повесил трубку. Так что он для него был все равно неожиданностью.

Внутренне приготовившись, набрал еще раз, услышал монотонное "да, слушаю" и произнес подготовленную речь о том, что Ваши произведения мы передавали друг другу, говорили цитатами из них и узнавали своих по этим цитатам. Да… Да… — (Мерно отсчитывал) Отзывался голос, не меняя интонаций, но было понятно, что с каждым разом ему все приятнее все это сл(у)ышать.

Дверь открыли чрезвычайно высокий мужчина в клетчатой рубашке и растянутых техасах и рыжеволосая волосорыжая, крашеная или в парике, приземистая женщина. Оба смотрели с напряженной подозрительностью, мужчина — огромными, очень ясными (знаменитыми, спокойными) голубыми глазами, с которыми сейчас же захотелось что-нибудь сделать. (Например, плюнуть в них, чтобы сейчас же немного хотя бы хоть как-то совсем чтоб они лишились потеряли взбаламутить чтобы их взба.) Успокоившись, что опасности нет, пропустили, посторонившись.

Тут же объяснили, что они это потому, что кто угодно ведь мог приехать. Ведь все время звонят, молчат или угрожают. Вот и сегодня, он снял трубку, а они там повесили. Кто это был? Прямо перед Вашим. Стареющая Наташа с мятым ртом и припудренным фурункулом на подбородке причесывалась в коридоре, потряхивая великолепными черными блестящими светлыми тусклыми и т. д. волосами и стараясь обменяться с Антоном в зеркале многозначительными призывными многозначительными тая скрывающими какой-то намек на возможность соблазни соблазня близких отношений взглядами. Ему сказали, что она была также подругой Зверева и у нее много его картин. Тоже присела рядом.