Смерть в душе. Странная дружба - [111]

— Что это такое?

— Сигарета.

— С позолоченным фильтром? В столовой таких не продают.

Мулю багровеет.

— Это окурок. Я его подобрал у комендатуры.

— Как вы мне надоели с вашей привычкой подбирать окурки, — ворчит Брюне. — В конце концов, вы все подхватите сифилис.

Мулю, весь красный, полузакрыв глаза и втянув голову в плечи, поспешно затягивается. Брюне думает: раньше он сразу же выбросил бы сигарету.

— Ребята на работе?

— Нет еще: они в комнате с Шале.

— Сходи за Маноэлем, — говорит Брюне. — Быстренько. И постарайся, чтобы никто этого не видел.

— Понятно, — важно произносит Мулю.

Он убегает. В другом конце коридора открывается дверь, быстро выходят Сенак и Раек. Они замечают Брюне, их глаза гаснут, они останавливаются, засовывают руки в карманы и снова вдут небрежной походкой. Они приближаются к Брюне, он им улыбается, они ненатурально кивают в ответ. Они удаляются, Брюне рассеянно провожает их взглядом и думает: Сенака я выделял. Его тянут за рукав, он оборачивается: это Туссю.

— Опять ты! — раздражается Брюне. — Что тебе надо? У Туссю странный вид. Он спрашивает:

— Правда, что Шнейдера на самом деле зовут Викарьос?

— Кто тебе сказал? — спрашивает Брюне.

— Шале.

— Когда?

— Только что.

Он недоверчиво смотрит на. Брюне и повторяет:

— Так это правда? — Да.

— Правда, что он вышел из партии в тридцать девятом году?

— Да.

— Правда, что он был связан с губернатором Алжира? — Нет.

— Значит, Шале ошибается? — Да.

— Я думал, он никогда не ошибается.

— В данном случае он ошибается.

— Он говорит, что партия разослала предупреждения относительно Викарьоса. А это правда?

— Да.

— Значит, партия тоже ошибается?

— Товарищи были плохо информированы, — говорит Брюне. — Все это не очень серьезно.

Туссю качает головой:

— Для Викарьоса это серьезно. Брюне не отвечает. Туссю констатирует:

— Ты же очень любил Викарьоса. Раньше он был твоим другом.

— Да, — говорит Брюне. — Раньше.

— А сейчас тебе наплевать, что ему набьют морду? Брюне хватает его за руку:

— Кто хочет набить ему морду?

— Ты видел Раска и Сенака? Они пошли к нему.

— Это Шале им приказал?

— Он не приказывал. Он пришел с Морисом, а потом кое-что им рассказал.

— Что рассказал?

— Что Викарьос предатель, что он тебя обвел вокруг пальца, что ты с ним не расставался, что это опасно и что в один прекрасный день всех нас заложат.

— Что сказали товарищи?

— Они ничего не сказали, они слушали. Потом Сенак и Раек встали и ушли, это все.

— И Шале им ничего не сказал?

— Он даже не подал вида, что видит их.

— Хорошо, — говорит Брюне. — Спасибо. Туссю задерживает его.

— Хочешь, я пойду с тобой?

— Ни в коем случае, — говорит Брюне. — Это ловушка, и ее расставили исключительно для меня.

Он бежит, за бараком № 18 никого нет, он останавливается, переводит дыхание и снова бросается бежать. Он бежит к своей погибели, никогда он не бежал так быстро. У барака Тибо он видит Викарьоса с Сенаком и Раском. Они стоят на солнце, совсем черные, посреди пустынной дороги, Раек что-то говорит, Викарьос молчит. Потом Сенак и Раек сближаются и говорят одновременно, Викарьос засунул руки в карманы, он не отвечает. Брюне ускоряет бег. Раек поднимает руку и бьет Викарьоса по зубам. Викарьос вынимает руку из кармана и утирает разбитые губы, Раек хочет ударить еще раз, Викарьос перехватывает его кулак, Сенак, в свою очередь, бросается вперед и наносит удар. Викарьос отклоняет голову, и кулак Сенака касается его где-то за ухом. Это драка, как в китайском театре теней, беззвучная и безобъемная: в нее не веришь. Брюне стремительно подбегает и ударом кулака отбрасывает Сенака к стене барака. У Викарьоса идет кровь, глаза Раска сверкают. Брюне видит кровь и ненависть, западня сработала, его окружает ненависть, в этом он твердо убежден.

— Что вы делаете, болваны?

Викарьос отпускает руку Раска. Раек поворачивается к Брюне и озирает его:

— Мы ему объясняем наш образ мыслей.

— Да. А вы его объясните фрицам, если они припрутся? И в подтверждение покажете свои партийные билеты, да? Давайте-ка, валите отсюда поживей!

Раек не шевелится, он неприязненно и мрачно смотрит на Брюне. Сенак медленно идет на них, кажется, он нисколько не оробел:

— Скажи-ка, Брюне, разве этот малый не предатель?

— Возвращайтесь к себе, — говорит Брюне. Сенак краснеет, он повышает голос:

— Так он не предатель? Говори! Не предателя ли ты защищаешь?

Брюне смотрит ему в глаза и спокойно повторяет:

— Возвращайтесь. Это приказ. Сенак ухмыляется:

— Этот номер больше не пройдет.

— С твоими приказами покончено, папаша, — цедит Раек. — Теперь скорее мы должны тебе приказывать.

— Вот как?

Раек понимает: назревает драка. Одно движение — и парализующая его паутина разорвется сверху донизу.

— Вот так, Брюне, — спокойно и твердо говорит Раек, — нет у тебя больше права нами командовать, это решено.

— Очень может быть, — отвечает Брюне. — Но я с легкостью могу отправить тебя на пару недель в госпиталь. Это я еще в силах сделать.

Они колеблются. Брюне смотрит на них, смеясь от нетерпения: они знают, что не одержат верх, но кто из них решит не позориться и произнесет непоправимые слова? Сенак кривит губы и бледнеет, он сам пугается того, что сейчас скажет. Ага, значит, Сенак, тем лучше: как раз тот, кого я предпочитал другим. Силки расставлены умело.