Смерть в Берлине. От Веймарской республики до разделенной Германии - [2]

И напоследок главное: Мэтью Гиллису, моему неутомимому защитнику и самому задушевному другу, я посвящаю эту книгу.

СОКРАЩЕНИЯ

В основном тексте и примечаниях встречаются следующие сокращения. Аббревиатуры, обозначающие названия архивов или используемые в ссылках на архивы, указаны в списке литературы.

АКМ – Ассоциация по кладбищам и мемориалам (Arbeitsgemeinschaft Friedhof und Denkmal – AFD)

ГДР – Германская Демократическая Республика

ЕЦГ – Евангелическая (протестантская) церковь Германии (Evangelische Kirche in Deutschland – EKD)

Королевские ВВС – Королевские военно-воздушные силы Великобритании

КПГ – Коммунистическая партия Германии (Kommunistische Partei Deutschlands – KPD)

ЛЛЛ – Ленин – Либкнехт – Люксембург

Народный союз – Народный союз Германии по уходу за военными захоронениями (Volksbund Deutsche Kriegsgräberfürsorge)

НННП – Немецкая национальная народная партия (Deutschnationale Volkspartei – DNVP)

НСДАП – Национал-социалистическая немецкая рабочая партия (Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei – NSDAP), или Нацистская партия

НСФК – Национал-социалистический авиакорпус (Nationalsozialistische Fliegerkorps – NSFK)

ОКВ – Верховное командование вермахта (Oberkommando der Wehrmacht – OKW)

РГПК – Рабочая группа по планированию кладбищ (Provisatorische Arbeitskreis für Friedhofsgestaltung – PAF)

СВАГ – Советская военная администрация в Германии (Sowjetische Militäradministration in Deutschland – SMAD)

СД – служба безопасности (Sicherheitsdienst – SD) рейхсфюрера СС

СДПГ – Социал-демократическая партия Германии (Sozialdemokratische Partei Deutschlands – SPD)

СЕПГ – Социалистическая единая партия Германии (Sozialistische Einheitspartei Deutschlands – SED)

СЗО – Советская зона оккупации (Sowjetische Besatzungszone – SBZ) Германии

СКС – Союзнический контрольный совет

СС – «охранные отряды» (Schutzstaffel – SS) НСДАП

ФРГ – Федеративная Республика Германии

ХДС – Христианско-демократический союз (Christlich Demokratische Union – CDU)

ВВЕДЕНИЕ

Предметом этой книги являются ритуалы, практики и представления, окружавшие смерть в одной из крупнейших мировых столиц, Берлине, в период наиболее сильных и продолжительных перемен, какие были в современной истории. Между последними годами Веймарской республики и возведением Берлинской стены, в течение трех бурных десятилетий, Берлин вновь и вновь переживал кардинальные трансформации: из нового Вавилона и столицы слабой и умирающей республики – в штаб нацистской революции и одну из стран «оси» (фашистского блока). После разгрома Германии в ходе грандиозного столкновения город был поделен надвое: одна его часть превратилась в столицу Германской Демократической Республики (ГДР), другая – в аванпост либеральной демократии, территориально «отделенный» от государства, к которому принадлежал, – Федеративной Республики Германии (ФРГ). От паники Великой депрессии через возникновение нацистской расовой империи до войны, геноцида, оккупации и национального разделения – перемены, которые вытерпел этот город и на которые сам обрек мир, были ошеломительны по масштабности и периодичности.

В то же время предмет этой книги – смерть – есть нечто такое, что мы инстинктивно считаем чем-то постоянным. Пока я изучала и описывала смерть в Берлине, мне то и дело вспоминались две истории из детства. Я думала о них как о своеобразных ориентирах, поскольку то, что больше всего интересовало меня в предмете, многие склонны считать депрессивным и даже страшным. Источники тех историй – две абсолютно разные стороны моей семьи. Семья отца моей матери выращивала табак в сельском округе Рэндольф в Северной Каролине. У прабабки по материнской линии было пятнадцать детей, почти половина из них – девочки. Для дочерей – моих двоюродных бабушек – казалось вполне обычным погрузиться в пятничный вечер вместе с прабабушкой в машину и поехать в местную похоронную контору: посмотреть. И совершенно неважно, были ли они знакомы с тем, кто лежит в похоронном зале, или с его близкими. Затем они возвращались домой и обсуждали, хорошо или жалко выглядел человек, лежал он как живой или нет и насколько хорошо (или, реже, плохо) сделал свою работу распорядитель похорон. Им было легче выносить подобные суждения в тех случаях, если они не знали умершего и его семью.

С другой стороны моей семьи – центральноевропейцы и горожане. Родители отца были венгры, всю жизнь, то есть до конца 1944 г., прожившие в Будапеште. Бежав от Красной Армии во время сражения за Будапешт, в 1945 г. они оказались в лагере беженцев в британской оккупационной зоне Германии, рядом с Кёльном, где прожили несколько лет, после чего эмигрировали в Аргентину. Вероятно, неистовыми и внезапными превратностями истории и объяснялся свойственный родителям отца черный юмор. В качестве примера того, что´ они находили смешным, можно привести одну из их любимых дискуссий – о том, кто из них умрет первым и каким способом, причем среди способов называлось и самоубийство. Прабабка и двоюродные бабушки из сельского округа Северной Каролины нашли бы подобные разговоры «нездоровыми». Однако они вовсе не считали таковыми пятничные поездки в погребальную контору с целью посмотреть на умерших незнакомцев. То было не более чем добродушное и совершенно обычное для деревни времяпрепровождение.