Смерть в белом галстуке - [26]

Это был тот момент, когда лорд Роберт Госпел спускался по лестнице. Сэр Дэниел пощупал собственный мизинец, кольцо с печаткой, покрутил его и, не раскрывая глаз, вновь перенесся в свои воспоминания. Уитерс увидел лорда Роберта. Сомнений в этом не было. Как и тогда, сэр Дэниел вновь услышал мгновенный вздох, вновь заметил быстрый взгляд, и вот этот Уитерс уже бесцеремонно проталкивается через толпу и исчезает в тумане. Затем из буфета, что возле лестницы, вышел племянник лорда Роберта, молодой Донапд Поттер, а с ним и Бриджет О'Брайен. Они почти наскочили на лорда Роберта, но, увидев своего дядю, Доналд отвернулся и, что-то сказав Бриджет, вышел через главный вход. И еще одна сцена осталась в памяти.

Банчи Госпел разговаривает с Димитрием внизу у лестницы. Это было последнее, что увидел сэр Дэниел прежде, чем окунуться в туман.

Ему показалось, что эти сцепки в холле будут расценены в полиции как в высшей степени существенные. В газетах утверждалось, что полиция стремится установить личность второго пассажира. Это естественно, поскольку он и есть убийца! Шофер такси описал его как хорошо одетого джентльмена, который сел в машину вместе с лордом Робертом, примерно в двухстах ярдах от Марздон-хаус. «Был ли это кто-то из гостей?» — вопрошает газета. Это означает, что полиции требуются показания людей, которые вышли из дома одновременно с лордом Робертом. Меньше всего на свете сэр Дэниел жаждал появиться на дознании в качестве главного свидетеля. Это был тот вид рекламы, который не слишком-то годился модному врачу. Стоит его фамилии появиться в газетных клише поперек передовиц и грошовых изданиях, как тут же, где бы он ни оказался, какой-нибудь дурак непременно скажет: «Дэйвидсон? Это тот, что замешан в деле об убийстве?» Он мог бы, даже должен сказать о том, что видел, как эта женщина, Хэлкет-Хэккет выходила из дома, а буквально следом за ней вышел и Уитерс. Миссис Хэлкет-Хэккет была одной из его наиболее доходных пациенток.

С другой стороны, он понимал, что окажется в крайне унизительной ситуации, если они выяснят, что именно он был одним из последних, кто выходил из дома. Это даже могло бы вызвать подозрения. Сэр Дэниел смачно выругался по-французски, пододвинул к себе телефон и набрал номер WHI 1212.

ТАЙНА МЭЙФЭРА[10]

Лорд Роберт Госпел задушен в такси. Кто был вторым пассажиром?

В своей роскошной квартире на Кромвель-роуд Коломбо Димитрий привлек внимание своего доверенного слуги к газетным заголовкам.

— Какая трагедия, — сказал он. — Это может плохо кончиться для нас в начале сезона. После убийства мало кто захочет веселиться. Кроме того, он был так популярен. Это чрезвычайно неудачно.

— Да, мосье, — отозвался доверенный слуга.

— Должно быть, я оказался чуть ли не последним, кто с ним разговаривал, — продолжал Димитрий, — не считая, разумеется, этого трусливого убийцы, взявшегося за него. Лорд Роберт подошел ко мне в холле и спросил, не видел ли я миссис Хэлкет-Хэккет. Я ответил ему, что только что видел, как она уходила. Он поблагодарил меня и ушел. Я же, разумеется, остался в холле. Вспоминаю, что после этого со мной разговаривали еще несколько человек из гостей. А затем, уже спустя час, когда ушел и я, и оставались еще только мои люди, позвонили из полиции. Затем они перезвонили мне. Все это крайне печально. Он был очаровательным человеком. Мне очень, очень жаль.

— Да, мосье.

— Было бы очень уместно, если бы от нас были посланы цветы. Напомни мне об этом. Кроме того, пожалуйста, никаких разговоров на эту тему. Соответственно, мне следует проинструктировать персонал. Я категорически настаиваю на этом. Эта история не подлежит обсуждению.

— C'est entendu, monsieur.[11]

— Что же до злонамеренных слухов, — добавил Димитрий с постным видом, — то у нашей фирмы хорошо известное положение жены Цезаря, — он посмотрел слуге в лицо, на котором застыло выражение озадаченности, и Димитрию пришлось пояснить: — Она не появляется в колонках для сплетен.

ТАЙНА НЕИЗВЕСТНОГО ПАССАЖИРА

Банчи Госпел мертв. Кем был человек в вечернем костюме?

Мисс Харрис допила чай из чашки, но бутерброд с маслом так и остался лежать на тарелке. Она убеждала себя, что ей все это не привиделось. Мисс Харрис была необыкновенно расстроена. Она столкнулась с вопросом, на который у нее не было ответа, но который она чувствовала себя не в состоянии похоронить в одном из ее ящичков. Дело в том, что мисс Харрис была по-настоящему взволнована. Несколько раз она видела лорда Роберта в доме леди Каррадос, а прошлой ночью лорд Роберт и вовсе танцевал с ней. Когда леди Каррадос спросила, не хочет ли мисс Харрис прийти на бал, она и на секунду не допускала возможности, что будет там танцевать. Она рассчитывала провести приятный вечер, но главным образом в одиночестве, то есть наблюдая за результатами собственных трудов. И расчет ее оправдывался до того момента, как лорд Роберт пригласил ее на танец; для мисс Харрис это означало своего рода похищение из сераля. Он отыскал ее наверху, где она совершенно неподвижно сидела возле маленького зеленого будуара. Она только что вышла из дамского туалета, где практически в дверях пережила неприятное объяснение. Потому она и села тут на стул и чтобы обрести душевное равновесие, и потому, что идти-то особенно более было и некуда. Наконец она взяла себя в руки и спустилась в бальную залу. Она как раз пыталась приободриться и не выглядеть потерянной, когда к ней подошел лорд Роберт и повторил свое предложение пригласить ее на танец. И когда танец закончился — бесконечные туры стремительного венского вальса, — лорд Роберт сказал ей, что он уже целую вечность не получал такого удовольствия. Они присоединились к группе до удивления «подходящих» людей, среди них находилась и знаменитая художница мисс Агата Трой, которая тут же заговорила с ней, словно их уже представили друг другу. А затем, когда оркестр начал играть еще один быстрый венский вальс — эти вальсы опять в моде, — мисс Харрис и лорд Роберт вновь пошли танцевать, после чего в буфете пили шампанское. Было уже поздно — через небольшой промежуток времени бал и вовсе закончился. Каким же очаровательным он был, заставляя ее много смеяться и чувствовать себя молодой женщиной под тридцать, а не юной дамой без возраста, работающей в услужении. А теперь вот его убили.