Смерть танцует танго - [11]

Кинувшись на поиски, Фатима перебегала от одного трупа к другому. В тот момент в тишине можно было услышать лишь её слова: «Сынок, сыночек, мальчик мой! Где ты, мой любимый? Как же я найду тебя! О, Аллах!»

Она обнаружила сына, когда со стороны гор чуть забрезжил рассвет. Худенький и обросший, похожий на подростка, он лежал, распластавшись на самом дне оврага, а просочившаяся через его одежду кровь на морозе превратилась в красные кристаллики льда. Фатима опустилась на колени, прислонилась ухом к его груди, притихла, словно хотела услышать стук сердца Вахида. Единственная надежда, что её сыночек живой, пусть даже раненый, но живой, тихо угасала, уступая место чему-то страшному и жестокому. Она пришла в себя и, пригладив рукой густые волнистые волосы сына, ласково, по-матерински произнесла:

— Я умру здесь, рядом с тобой, сыночек. Разве твоя мама бросит свою кровиночку. Аллах милостив, он не разъединит наши души на небесах. Не бойся, я буду близко, совсем близко.

Вдруг до её слуха донёсся слабый стон. Фатима тихо повернула голову и увидела, как зашевелился и застонал лежащий поблизости человек. На нём была пятнистая форма. Карябая пальцами мерзлую землю, он пытался дотянуться до лежащего рядом оружия, но так и не смог, очевидно, потеряв сознание. В этот момент где-то недалеко стали раздаваться одиночные выстрелы и нарастающий звук мотора машины. Вскоре из предрассветного тумана показались и люди, с которыми приехала сюда Фатима. Погрузив кого-то в машину, они не торопясь пошли в её сторону, добивая на ходу тех, кто ещё подавал признаки жизни. Очнувшись вновь, раненый, лежавший рядом с телом её сына, застонал ещё громче, перевернувшись набок. На задней части его куртки Фатима заметила надпись «Спецназ ГРУ» из больших букв. Она была хорошо видима даже в темноте. Торопливо сняв куртку с тела Вахида, она подползла к раненому и, с трудом стянув с него окровавленный камуфляж, накинула поверх него одежду сына. Куртку с надписью «Спецназ» она отбросила в сторону. Металлический лязг затвора за спиной заставил старушку содрогнуться.

— Ну что, мать, нашла своего сына?

Фатима обернулась. Молодой чеченец что-то крикнул своим и, присев возле неё, стал нащупывать пульс на руке у раненого.

— Не плачь. Жив твой горец. Сейчас загрузим его в машину.

Фатима испуганно переводила взгляд то на чеченца, то на раненого, не решаясь что-либо сказать. Но испугавшись, что обман раскроется, она раздумывать не стала.

— Спасибо, сынок. Буду Аллаху молиться за вас.

Погрузив раненого в «УАЗик», мужчины, попрощавшись с Фатимой, уехали, пообещав, что обязательно довезут сына до больницы. Оставшись одна посреди кровавого побоища, она волоком потащила тело Вахида выше по склону, где ещё осенью после танкового обстрела образовались небольшие воронки от разрывов. Выбрав ту, что глубже, она опустила тело сына на самое дно, поцеловала, сняла со своей головы платок и накрыла им его лицо.

Прочитав короткую молитву, старушка обеими руками стала засыпать могилу землёй. На холмик она с трудом положила лежащий неподалёку камень. Просидев и проплакав у могилы весь день, Фатима лишь с наступлением сумерек побрела в село.

Глава 11

Не доехав метров пятьсот до блокпоста федералов, находящийся в последней машине медик Тагир взял рацию и нажал на кнопку микрофона.

— Давай остановимся. Надо поставить им капельницы. Из-за этой паршивой дороги не могу попасть иглой в вену.

Машины встали.

— Как наши подопечные, доктор? — спросил у Тагира подошедший Ризван.

— У обоих состояние тяжёлое, пока держу на морфине. Но думаю, что до места дотянем. Хотя сын той женщины… мне кажется, безнадёжный. Огнестрел позвоночника и много осколочных ранений. Кровь потерял. Я же его тоже морфием колю. Может, зря?

— Коли-коли, — настоятельно отреагировал Ризван. — Аллах, Он видит добрые дела. Пообещал я его матери, что довезём. Сейчас будем проезжать федералов, всем быть начеку. Не забывайте, кого везём.

Три солдата-срочника с чумазыми лицами от копоти сгорающих покрышек, увидев подъезжающие «УАЗики», перегородили дорогу шлагбаумом. Один из них подошёл к дверце головной машины с пассажирской стороны, где сидел Ризван.

— Чё так долго? Ещё немного, и цена была бы другая.

Ризван дружески улыбнулся и, достав из внутреннего кармана пачку новеньких сторублёвок, протянул бойцу.

— Э… прости, брат, не сердись, да. Будем считать, что это за моральный вред.

Тот молча взял деньги и, засунув их под бронежилет, кивнул худощавому сослуживцу:

— «Лысый», открой, пусть едут.

Лучи фар, нащупав набитую каменистую дорогу, сразу же погасли, и машины наощупь двинулись в нужном направлении. Водила Рустам довольно усмехнулся и взглянул на Ризвана:

— Чуток осталось. Кажется, всё на мази. Как думаешь?

— Главное, чтобы вертушка прилетела, — озадаченно ответил Ризван.

Рустам рассмеялся:

— Да за такие «бабки» и медведь прилетит.

— Смотри на дорогу, твоё дело крутить баранку, — жёстко поправил его Ризван, посматривая в зеркало заднего вида.

Проехав самый трудный отрезок пути, решили сделать последнюю остановку. Пока Тагир возился с ранеными, Ризван связался по телефону с заказчиком.