Смерть таится в рукаве - [25]

«Ум — хороший слуга, но плохой наставник. Когда он недисциплинирован, он похож на капризного и непослушного ребенка. Память должна быть слугой сознания. Слишком часто она становится его хозяином. Недисциплинированный ум отказывается сосредоточиться на какой-либо одной мысли, он распыляется на сотни других, посторонних мыслей. Эти мысли удерживаются в памяти. Будучи не в состоянии избавиться от них, человек теряет часть своей скрытой силы, их можно уподобить специально вырытым для орошения полей канавам, которые отбирают воду у рек. Ум человека, которому за сорок и который живет в условиях современной цивилизации, засорен таким количеством паразитических мыслей, что не может использовать свою природную способность к сосредоточению более чем на тридцать процентов — мысли о работе, о домашних неурядицах проделывают в его сознании дырочки, через которые тонкими струйками убывает мыслительная энергия, лишая ум человека изначальной силы».

Терри не знал о прошлом этого загадочного Наставника, даже не знал, сколько ему лет. Этот человек прекрасно говорил по-английски и мог с равной легкостью изъясняться на нескольких китайских диалектах. Было очевидно, что он на собственном опыте познал цивилизацию и научился презирать ее. Всегда безмятежно спокойный, он жил скромно и уединенно, иногда посвящая свое время ученикам, которые в неудержимом стремлении к истинному знанию совершили столь долгое и трудное паломничество в монастырь.

Шофер такси слегка развернулся на своем сиденье и изумленно уставился на отчужденное хмурое лицо Клейна.

Внезапно Терри рассмеялся.

— Что это вы? — спросил шофер с явным облегчением, убедившись, что смех у Терри самый обыкновенный, как у всех людей.

— Да просто увидел вдруг свое лицо в зеркале заднего вида, — объяснил Терри. — Увидел и испугался.

Шофер такси кивнул:

— Я было подумал… даже слова не подберу… У вас был такой бессмысленный взгляд, ну прямо как у идиота. Вы уж не обижайтесь, мистер!

— Как вас зовут? — спросил Терри. — Сэм Лебовиц.

— Ладно, Сэм, — сказал Терри, — если у вас когда-нибудь возникнет желание научиться сосредоточивать свое внимание на каком-то одном предмете, вспомните о хмуром сердитом взгляде, который, правда, является не признаком глубокой внутренней сосредоточенности, а проявлением слабости. Достичь состояния концентрации можно только в том случае, если человек абсолютно уравновешен — и умственно, и физически. Хмурое выражение на лице свидетельствует о том, что разум пребывает в смятении. Впрочем, все это, Сэмми, жуть как сложно!

— Ладно, приятель, если ты все-таки хочешь, чтобы я отвез тебя к доктору… — Таксист вновь насторожился. Терри сдавленно прыснул.

— Это, наверное, из-за вчерашней вечеринки. Похоже, лишнего хватил. — Терри с удовлетворением отметил, что лицо водителя тотчас же смягчилось. — Постоим еще минутку, Сэмми, я попробую собраться с мыслями.

Лебовиц поудобнее расположился на сиденье, достал из кармана пачку сигарет, с довольным видом взглянул на включенный счетчик и вежливо сказал:

— Как прикажете, босс! — Ему не раз приходилось возить людей, которые туго соображают с похмелья.

Терри поднял глаза и вновь посмотрел в боковое зеркало. На сей раз на его лице не было и следа хмурости. Казалось, он спит с открытыми глазами — настолько мускулы его лица были расслаблены.

Он дышал спокойно и размеренно, не предпринимая никаких усилий сосредоточить внимание, пока не достиг состояния полного спокойствия и безмятежности. Потом, когда внешние раздражители угасли сами собой и он перестал воспринимать и замечать несущиеся мимо машины, спешащих пешеходов, водителя такси, ему наконец удалось выстроить цепочку из событий и фактов, которые он принялся анализировать с методичностью биолога, рассматривающего под микроскопом срезы живых тканей.

Сначала надо было по порядку разобраться, кто реально имел доступ к его квартире, а следовательно, и к «слив-гану»: Ят Той, чья преданность была вне всяких сомнений и который не остановился бы даже перед убийством, если бы кто-нибудь попытался обидеть Терри или любого дорогого ему человека; Леверинг, который в своей неприязни к Терри, граничащей с ненавистью, мог пойти на что угодно; Соу Ха, которая пожертвовала бы собственной жизнью, чтобы защитить его, но которая вследствие какого-то непредвиденного поворота событий, вероятно, оказалась во власти Мандры. Соу Ха, несмотря на ее вполне американские манеры и образ жизни, была все же уроженкой Востока и превыше всего ценила понятие «честь». Если бы Мандра стремился использовать свою власть над Соу Ха для того, чтобы оказывать давление на ее отца, вполне можно допустить, что девушка отправилась к Мандре прямо домой, внешне сдержанная и любезная, но исполненная решимости отомстить ему.

Далее — Альма Рентон, которая решилась бы на любой шаг, только бы оградить свою сестру, Синтию, от необходимости расплачиваться с жизнью той ценой, какую жизнь так непреклонно требует от людей, имеющих обыкновение относиться к ней чересчур легко.

Наконец, сама Синтия Рентон, эмоциональная свободолюбивая натура, которая всем своим существом не приемлет никакой зависимости, тем более власти над собой, и ведет себя подобно ежу, который, стоит к нему прикоснуться, тотчас выпускает иголки.