Смерть стоит за дверью - [3]
Бесшумно закрыв дверцу машины и внимательно осмотрев улицу, я проскользнула через двор, хотя, если что-то и выглядело не так, как обычно, я вряд ли бы это заметила. Прежде мне приходилось бывать в этом районе всего несколько раз. У Хейдена имеется сотовый телефон, и я собиралась ему позвонить, как только вырвалась из цепких рук Притчета, но не хотелось поднимать людей среди ночи, не имея на то веских оснований. Ведь на данный момент реальной угрозы ни для кого нет. Несмотря на то что у Чарльза Притчета имелись все основания устроить скандал, он, конечно же, не причинит вреда моему ребенку. Опасность не так велика, как мне показалось в первую минуту. Да нет, он никогда не пойдет на такое после того, что произошло с Кэрри, его собственной плотью и кровью…
«Нина, а где сейчас Хейден?! Присматривайте за ним лучше».
Я снова огляделась. На подъездных дорожках и вдоль улицы припаркованы несколько машин, но людей видно не было. Из темных окон домов за мной тоже никто не следил. Стоящие близко друг к другу дома напоминали стены лабиринта или выстроившихся в ряд часовых, и мне нравилось ощущение защищенности, казалось, что находишься в надежной крепости, хотя в глубине души я всегда понимала, что рано или поздно это может обернуться против меня.
И вот, когда пришла беда, я не готова ее встретить.
В последний момент я передумала звонить в дверь. Наверняка у Макферсонов уже возникли сомнения в отношении меня, но в душе жила робкая надежда, что они ограничиваются обсуждением моего замкнутого образа жизни и семейного положения. Конечно же, соседей интересует, почему я живу одна и куда девался отец Хейдена. Периодически эти вопросы занимали знакомых и сослуживцев, но у меня вошло в привычку не обращать на них внимания. Я вполне могу обойтись без общения с людьми своего круга и, честно говоря, люблю уединение, но сыну нужны друзья, и не хочется лишать его этой радости. Хейден в том возрасте, когда одиночество затягивает. Потом наступит отчуждение, у него начнутся психические расстройства, и когда он станет подростком, придется рыться в его стенном шкафу, чтобы проверить, не спрятан ли там автомат.
Раньше я не имела привычки воображать самое худшее из всего, что может произойти. Она появилась у меня с годами.
Когда я впервые привела Хейдена поиграть к Макферсонам, Гэбби с гордостью провела меня по всему дому, планировку которого я хорошо знала, так как, прежде чем купить здесь жилье, изучила поэтажные планы домов всех типов. Интерьер дома Макферсонов не отличался оригинальностью: вся обстановка была в стиле Марты Стюарт… правда, по моде пятилетней давности. Гостиная, где мальчики собирались разбить лагерь, находилась сбоку, и я тихо прокралась через двор, чтобы заглянуть в окна. Соседи, живущие напротив, могли подумать бог весть что, если бы им пришло в голову выглянуть в окно. Но мне было наплевать, и, появись на улице патрульная полицейская машина, я бы только обрадовалась. Не оставляла мысль немедленно вызвать полицию, но в душе еще теплилась надежда, что Притчет удовлетворится скандалом, устроенным в супермаркете, и оставит нас в покое. Конечно же, в это верилось с трудом, и я чувствовала, как от волнения бешено колотится сердце, а в горле застрял комок.
Нельзя не восхититься и не позавидовать умению Гэбби наводить лоск. Она купила великолепные легкие портьеры, но мальчики, разумеется, забыли их задернуть, и я хорошо видела, что происходит в комнате. Пол гостиной напоминал пристанище для бездомных: на ковре, перед кожаной кушеткой, лежали спальные мешки, а на журнальном столике навалены полупустые стаканы с попкорном и банки с газированной водой. Беззвучно работал плазменный телевизор, и я решила, что звук либо приглушили, либо выключили, чтобы не разбудить взрослых, которые спят наверху. Калеб Макферсон спал, свернувшись калачиком и наполовину высунувшись из спального мешка, а рядом, придвинувшись вплотную к экрану и подперев голову руками, сидел мой маленький сынок. Хейден затаив дыхание смотрел на полуголых вихляющихся подростков, чей танец представлял собой комбинацию самых непристойных движений. Дома я бы ни за что не позволила ему смотреть подобные видеофильмы. Господи, ведь малышу всего семь лет! И все же я почувствовала огромное облегчение, как будто в знойный день мне вылили на голову ушат холодной воды. Слава Богу, Хейден жив и здоров! С трудом сдержав рвавшееся наружу рыдание, я с умилением подумала, что Хейден бодрствует в столь поздний час ради пошлого банального зрелища, потому что оно является запретным плодом. Ничего особенного в этом нет, ведь он обычный здоровый мальчик.
Вдруг Хейден повернулся и посмотрел в сторону окна. Быстро нырнув вниз, я тихо прокралась к машине, сгорая от стыда, что меня могут застать за столь неприглядным занятием, хотя не сомневалась, что Хейден меня не заметил, а на пустынной улице не было видно ни души.
Я села в машину и заперла дверцы. Увидев свое лицо в зеркале заднего вида, я сделала нелицеприятное открытие, что вид у меня совершенно безумный. Длинные светло-каштановые волосы, обычно слегка завитые на концах и уложенные в аккуратную прическу, вполне приличную для провинциальной дамочки средних лет, растрепаны. Бархатистая кожа, которую я всегда считала своим главным достоинством, в свете уличных фонарей выглядела бледной и увядшей. Изумрудно-зеленые глаза, являющиеся предметом восхищения подруги, как мне казалось, придающие лицу беззащитное выражение, которое мужчины воспринимают как приглашение к незамедлительным действиям, сейчас смотрели из зеркала безжизненными мраморными шариками, не отражавшими ничего, кроме тревоги. Мне вдруг пришло в голову, что во время ежедневного утреннего туалета, когда чищу зубы, сушу волосы и подкрашиваю лицо, я очень редко заглядываю в глаза своему отражению в зеркале, хотя уже давно заслужила прощение. Вот только Притчет думает иначе. Интересно, сколько еще людей не находят себе покоя и не могут избавиться от кошмара с того дня, как Рэнди вторгся в их привычную повседневную жизнь?
Любовь и ненависть, дружба и предательство, боль и ярость – сквозь призму взгляда Артура Давыдова, ученика 9-го «А» трудной 75-й школы. Все ли смогут пройти ужасы взросления? Сколько продержится новая училка?
Действие романа происходит в США на протяжении более 30 лет — от начала 80-х годов прошлого века до наших дней. Все части трилогии, различные по жанру (триллер, детектив, драма), но объединенные общими героями, являются, по сути, самостоятельными произведениями, каждое из которых в новом ракурсе рассматривает один из сложнейших вопросов современности — проблему смертной казни. Брат и сестра Оуэлл — молодые австралийские авторы, активные члены организации «Международная амнистия», выступающие за всеобщую отмену смертной казни.
В пригороде Лос‑Анджелеса на вилле Шеппард‑Хауз убит ее владелец, известный кардиолог Ричард Фелпс. Поиски киллера поручены следственной группе, в состав которой входит криминальный аналитик Олег Потемкин, прибывший из России по обмену опытом. Сыщики уверены, убийство профессора — заказное, искать инициатора надо среди коллег Фелпса. Но Потемкин думает иначе. Знаменитый кардиолог был ярым противником действующей в стране медицинской системы. Это значит, что его смерть могла быть выгодна и фигурам более высокого ранга.
СТРАХ. КОЛДОВСТВО. БЕЗЫСХОДНОСТЬ. НЕНАВИСТЬ. СКВЕРНА. ГОЛОД. НЕЧИСТЬ. ПОМЕШАТЕЛЬСТВО. ОДЕРЖИМОСТЬ. УЖАС. БОЛЬ. ОТЧАЯНИЕ. ОДИНОЧЕСТВО. ЗЛО захватило город N. Никто не может понять, что происходит… Никто не может ничего объяснить… Никто не догадывается о том, что будет дальше… ЗЛО расставило свои ловушки повсюду… Страх уже начал разлагать души жителей… Получится ли у кого-нибудь вырваться из замкнутого круга?В своей книге Алексей Христофоров рассказывает страшную историю, историю, после которой уже невозможно уснуть, не дождавшись рассвета.
Запретная любовь, тайны прошлого и загадочный убийца, присылающий своим жертвам кусочки камня прежде чем совершить убийство. Эти элементы истории сплетаются воедино, поскольку все они взаимосвязаны между собой. Возможно ли преступление, в котором нет наказания? Какой кары достоин человек, совершивший преступление против чужой любви? Ответы на эти вопросы ищут герои моего нового романа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новое дело Алекса Кальдера — бывшего военного летчика и банковского служащего, ставшего частным детективом…При загадочных обстоятельствах погибает супруга южноафриканского газетного магната ван Зейла, и ее сын Тодд просит Алекса выяснить обстоятельства ее смерти.Однако как только начинается расследование, Тодд попадает в катастрофу и оказывается в коме, а Алекса снова и снова пытаются убить.Но Алекс не привык останавливаться на полпути. Он понимает: мотивы преступления следует искать в семье ван Зейл, где практически каждому есть что скрывать…
Беды, обрушившиеся на писателя Каллена Гринвича, только вначале казались зловещими выходками обезумевшего маньяка-одиночки Ширмана Ваксса. Спасаясь от идущей по пятам гибели и одновременно пытаясь найти неопровержимые улики вины Ваксса, Каллен убеждается, что он и его семья – очередные жертвы в цепочке уже свершившихся чудовищных преступлений. Изощренная жестокость, безжалостность и… безнаказанность – вот фирменный почерк этого дьявола во плоти, считающего себя первенцем постчеловеческой расы, и его сообщников.
«Бог превыше всего. Плоть священна». Эти слова, как заклинание, повторяют забойщики скота — самые уважаемые люди городка Эбирна. Эти слова заповедовал им их эбирнский бог — тот, кто дал людям главное — ИЗБРАННЫХ, а значит, дал им еду. Дал им МЯСО.Мясо — то, что они любят больше всего на свете. Мясо — то, ради чего они существуют. Мясо — то, без чего их не станет. Мясо вечно. Оно было, есть и будет всегда.По завету Бога ИЗБРАННЫЕ жертвуют собой, чтобы люди были сыты. И кажется, что установленный порядок незыблем и вечен.
Я не знаю, дар это или проклятие. Наполняя мои дни таинственностью и страхом, меня навещают люди, покинувшие мир живых. Каждый их визит становится началом охоты на убийцу, уже совершившего преступление или только готовящегося к злодеянию. По натуре я не охотник, но какая-то высшая сила заставляет спешить на помощь тем, кому еще рано расставаться с жизнью. О моей способности видеть невидимое знают только самые близкие друзья и еще – любимая. И в эти дни, когда над нашим маленьким городком в центре пустыни Мохаве нависла большая беда, я знаю, что могу рассчитывать на их помощь.