В мае он неожиданно для себя вдруг уступил апартмент на рю Алезиа компатриоту и через двадцать восемь часов сошел с поезда на станции Хадсон. На станции, он отметил, слонялось без дела куда большее количество черных, чем в последний его приезд.
Родители отнеслись к его появлению без особого интереса. Он сказал, что приехал их навестить. Однако, когда через неделю он явился к отцу в автошоп и, просидев в конторке пару часов, не только не удалился, но и отправился с отцом на ланч (в тот самый уродливый Бюргер-кинг, на каковой ему показалась похожей базилика Сан-Марко), отец не мог уснуть полночи. И высказал матери предположение, что блудный сын, может быть, наконец устал от странствий и вернулся в родной дом.
— А, Алин? В конце концов, почему бы ему и не вернуться?..
Алин сказала, что следует подождать и посмотреть, что хорошо бы, но она боится в это верить.
— Помнишь, фазер, он уже приезжал к нам, когда вернулся из Сан-Франциско…
Блудный сын не уехал и через полгода. Приходил к отцу в автошоп теперь уже ежедневно и в конце концов стал отправляться с ним туда уже с самого утра. Мать смахнула не одну слезу, украдкой наблюдая из кухни за сидящими за одним столом мужчинами. К концу года Джон стал замещать отца и исполнял функции главы бизнеса практически единолично. Может быть, вдруг расслабившийся от счастливого появления наследника, отец стал все больше уставать. Ему пошел шестьдесят восьмой год.
«Даже если вы не станете писателем — это не беда. Кто-нибудь сумеет выразить то, что вы хотите выразить. Важнее всего быть счастливым». Галант вспоминал эти слова леди Ивенс в самые неожиданные моменты. Разговаривая с клиентом, открывая дверцу автомобиля, идя по саду… Не бог весть какая мудрость. Однако заповеди мертвых крепче и убедительнее мудростей живых. В особенности крепки заповеди насильственно убитых.
Иногда вечерами после работы и обязательно по воскресеньям Галант набивает трубочку самосадной, зеленой, как волосы Фионы Ивенс, марихуаной и садится в саду или у окна покурить. Родителей вначале волновала эта вдруг всплывшая, пусть в столь легкой и безобидной форме, привычка прошлого, но они скоро успокоились. И самосадная марихуана не бог весть какой драг, чуть крепче простого табака, и что скажешь работящему взрослому сыну, во всем остальном вполне нормальному. Несколько вечеров в неделю он встречается с Сюзен Маккензи, слегка полноватой, но симпатичной блондинкой двадцати девяти лет. Будущим летом они собираются пожениться. Все идет как надо. Кажется, на уме у блудного сына не осталось никаких странностей.
Соседи, может быть, по старой памяти, называют младшего Галанта за глаза Old Hippie. Кличка эта в применении к нормальному бизнесмену, разумеется, абсолютно несправедлива.
