Смерть со школьной скамьи - [4]

В цеховой подсобке на перекур собралась почти вся ночная смена.

— Садись, Андрей Николаевич! — Мне уступили место за столом, пододвинули свежий хлеб, масло, вареные яйца, налили крепкого чаю. — Ты что-то сегодня не в духе. Спал плохо?

— Кошмары всю ночь снились, — неохотно ответил я.

— Вчера не бухал? — спросил кривой на один глаз грузчик Николай. — Я как нажрусь, так меня среди ночи обязательно кто-то душит.

— Это тебя жена душит, — подколол его Серега Осипов, — чтоб ты к бабам поменьше клеился. Сегодня, прикиньте, мужики, иду по цеху, а Коля уже возле Нинки трется, как кот на сметану мурлычет. И она-то лыбится ему, даром что ухажер одноглазый.

— Да Нинке что кривой, что хромой, всякий сойдет. Своего мужика нет, а баба она еще молодая, — позевывая, сказал бригадир хлебопеков Воронов. — Вот если бы он белобрысую практикантку соблазнил, тогда да, тогда дело!

— Вышла бы она в ночную смену, я бы ее уболтал, — мечтательно причмокнул грузчик.

— Пошли работать, Ален Делон хренов! — Воронов выплеснул остатки чая, сполоснул кружку в раковине и вышел в цех. За ним потянулись остальные работники. Остались только Осипов и Антипов.

Антипову было лет под пятьдесят, из которых примерно треть он провел в местах не столь отдаленных. Судя по вытатуированным на пальцах «перстням», сидел он за кражи, хотя всем говорил, что за убийство. Я личной жизнью и биографией Антипова не интересовался. Между мной и заводчанами был заключен молчаливый договор: я не лезу в их дела, они не касаются моих.

— Андрей Николаевич, — Антипов сел напротив меня, — скажи мне как человек грамотный, могут мне алименты присудить за один раз?

— За какой один раз? За то, что ты с кем-то переспал, с тебя ничего не взыщут. Алименты на ребенка платят, а не за половой акт.

— Какой ты, Антип, косноязычный! — вмешался в разговор Осипов. — Ничего толком объяснить не можешь. Короче, Андрей, тут одна бабенка, не наша, не заводская, забеременела и хочет в суд на Антипа подать, чтобы он ей алименты платил. Я ему говорю: будешь платить, если она по суду докажет, что у тебя с ребенком группа крови одинаковая. А он уперся, мол, нет, если я на ней жениться не обещал и отцовства не признаю, то ничего платить не буду. Объясни ему, барану упертому, что закон будет на ее стороне.

— Да ничего я платить не буду! — начал горячиться Антипов.

— Рассказываю, — вполголоса сказал я. Спорщики тут же замолчали. — Алименты на содержание ребенка присуждают только в том случае, если мужчина обещал женщине создать с ней семью или вести с ней совместное хозяйство и заботиться о будущем ребенке. Классический пример: если ты выносишь из квартиры женщины мусорное ведро, то ты своим действием демонстрируешь намерение вести совместное хозяйство. А если ты пришел к ней с бутылкой водки, то с тебя и спроса никакого нет.

— Вот видишь! — обрадовался Антипов. — Я тебе говорил, что если я с ней один раз шаркнулся, то это еще ничего не значит. И потом, кто сказал, что между нами что-то было? Андрей Николаевич верно говорит: я мог прийти к ней пьяный, рюмку-две выпить и уснуть. Кто обратное докажет? Там со свечкой никто не стоял, свидетелей нет.

— Докажут, докажут! — подначил Осипов. — Будешь под старость лет с голым задом ходить, все из тебя на пеленки вытрясут!

— Да пошел ты! — Антипов отшвырнул потухшую папироску в урну и вышел, хлопнув дверью.

— Вот так-то, Андрей Николаевич, не надо блудить где попало, спать спокойней будешь. — Осипов от окна переместился на лавочку напротив меня. — Андрей, давно хочу тебя спросить, да все люди мешаются. Скажи мне по секрету, приговоренных к смерти расстреливают или на урановые рудники ссылают?

Если бы у меня во рту был кусок хлеба, я бы подавился. Что-что, а вопросов о расстреле я не ожидал. Не раньше и не позже, словно он знал о моем сне.

— К чему ты это у меня спрашиваешь? — с легким раздражением спросил я.

— А у кого спрашивать, у Антипа, что ли? — стал оправдываться Осипов. — Он такого набрешет, только успевай лапшу с ушей стряхивать. Он что, думаешь, в зоне со смертниками встречался?

— Серега, ты не забыл, что я в уголовном розыске работаю, а не тюремщиком? Мое дело — воров ловить.

— Андрей Николаевич, чего ты темнишь, система-то у вас одна. — Осипов перешел на заговорщицкий тон. — Вы же все равно между собой трете-мнете, что да как. Я, пойми, не с подвохом каким-то спрашиваю, а мне так, чисто по-человечески любопытно, расстреливают сейчас или нет?

— Про расстрел я ничего не знаю, а про рудники скажу свое мнение. Я тоже слышал, что, мол, есть урановые рудники, куда ссылают приговоренных к смерти и где они за месяц-два заживо гниют от облучения. Но, мне кажется, это чушь. Представь сам, что такое рудник. Рудник — это режимное производство, то есть вышки, охрана, вагонетки, план. Представил? А теперь скажи, какой план могут выполнить зэки, если они постоянно умирают? Что это за зона такая, если в ней сегодня сто работников, а завтра ни одного не осталось? Как план по добыче урана выполнять?

— Да, про план-то я не подумал. Производства без плана не бывает. Скорее всего, ты прав: нет никаких урановых рудников.