Смерть швейцара - [12]

— Боже мой, Оленька, ну конечно! Как только я об этом не подумал, — произнес Алексей Витальевич, поднимаясь вместе с ней. — У меня машина. Я отвезу вас, куда хотите. Такой красивой девушке не следует бродить в темноте по незнакомому городу без спутника.

«И этот туда же! — с раздражением подумала Ольга. — Все прямо сдвинулись на этом незнакомом городе и его темных улицах. Можно подумать, что я в Москве после десяти часов носа на улицу не высовываю. Как бы не так! Полночь — мое любимое время суток. Как у всякого, кто таскается по разным сборищам, чтобы потом о них написать. Людей на улицах мало, идешь себе и думаешь о своем».

— Спасибо, Алексей Витальевич, но не могу воспользоваться вашим предложением. Как говорят в таких случаях в народе: «Я сама сегодня проводюся», — решительно отмела Ольга попытки Заславского последовать за ней в гардероб. — Возьму такси и преспокойненько доеду, куда мне надо. А у вас, — она кивком головы указала на длинное блюдо с заливным поросенком, — свинка осталась — совсем еще не тронутая. Так что приятного аппетита. — И, чтобы подвести окончательную черту под разговором, добавила: — Я не знаю, где Паша. А если бы даже и знала, все равно ничего бы вам не сказала. Ваши настойчивые попытки его отыскать меня почему-то пугают. Хоть он меня и бросил, зла я ему не желаю.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Где же тачка, где же тачка, — приговаривала Ольга, кутаясь в свое довольно тощее пальтишко и притопывая каблуками, чтобы согреться. В Первозванске — не в пример Москве — такси были довольно редки и проносились мимо с таким занятым видом, что голосовать и предлагать им остановиться казалось кощунством. Зеленого же волчьего глазка свободного таксомотора она отыскать не могла. Машин поздним вечером на улице вообще было мало, как и пешеходов, хотя Ольга шла по центральной улице города, освещенной многочисленными витринами магазинов. Не раз и не два Ольга пожалела, что не воспользовалась предложением Заславского отвезти ее: пусть она и не питала к нему особого расположения, впечатления злодея он, во всяком случае, не производил.

— Села бы к Заславскому в машину, и была бы уже в Усольцеве, — сказала Ольга, привычно затевая разговор с собой. Ей требовалось высказывать мысли вслух. Так легче было представить аргументы незримого оппонента — своего второго «я», с которым Ольга частенько вела споры.

— Ну и села бы — а он узнал бы, где ты живешь, — ответил внутренний голос, представлявший в ее характере рациональное.

— Подумаешь, военная тайна, — ответила Ольга, обшаривая взглядом пустынную улицу и прислушиваясь — не гудит ли рядом мотор машины, пусть даже и грузовой — теперь она была согласна на любое транспортное средство, даже на телегу — лишь бы она доставила ее до санатория. — Я-то Заславскому не нужна. Ему Паша нужен.

Этот своеобразный диалог зачах, как только впереди замаячило странное, кубической формы здание из стекла и бетона. По сторонам его горели четыре фонаря, тоже в виде стеклянных кубов. Ольга обернулась. За ее спиной виднелись массивные очертания «Золотых ворот» — главной приманки для туристов. Ворота являлись границей старой части города и свидетельствовали о том, что она, проделав немалый путь, вышла в район новой застройки или, как его здесь называли, «Новый центр».

Что же это за чудовище такое, подумала путница, приближаясь к зданию. Рядом с бетонным кубом призывно горели желтые окошки киосков и происходило какое-то движение, а главное — на крохотной площади перед каменным монстром стояли автомобили с зажженными фарами. Некоторые из них отъезжали, но подъезжали новые, так что место это — по сравнению с могильным спокойствием прилегавших к нему улиц — выглядело почти празднично.

Ольга все поняла, как только подошла поближе. Это был праздник продажной любви. Туманцевой случалось бывать на «Пешков-стрит», то есть на Тверской, после одиннадцати, и она знала, как выглядят подобные биржи в столице. Там торговые ряды аналогичного свойства тянулись пунктиром от гостиницы «Националь» до Белорусского вокзала. Здесь, в Первозванске, все было сосредоточено в одной точке. Так было удобнее всем — и проституткам, и клиентам, и ментам.

Ну уж здесь-то я наверняка найду машину, обрадовалась журналистка.

Подобно прогуливавшимся женщинам, она прошлась по площади. Ее внимание больше всего привлекали стоявшие чуть на отшибе автомобили. Рядом с ними, картинно поигрывая ключами, дефилировали их владельцы — самцы человеческой породы самого причудливого и разнообразного обличья. Физиономии большинства из них не предвещали ничего хорошего, и Ольга стала потихоньку дрейфовать в направлении милицейской патрульной машины.

К сожалению, как только она подплыла к ближнему ларьку, милиционеры неожиданно завели свой «жигуленок» и уехали, оставив Ольгу на произвол судьбы. Впрочем, относительное многолюдье и освещенность места не дали ей совсем упасть духом. Зато мороз пробирал ее до самых костей, и она решила, что в ожидании подходящей машины было бы неплохо чем-нибудь согреться изнутри, а заодно и успокоить нервную систему — случай с вокзальным приставалой был еще свеж в памяти.