Смерть шута - [3]

Нет, думал Джимми, само странное здесь то, что Барт, которого считают копией своего отца, вдруг вознамерился жениться на этой дряни Лавли. А она смотрела на всех вокруг скромно и томно, слова словно таяли у нее во рту подобно сливочному маслу, и она способна была обвести туповатого Барта вокруг пальца проще простого.

Джимми почти закончил с ботинками Барта и взглянул на штиблеты Конрада, он был слабее своего брата физически, но зато симпатичнее. Сейчас он явно испытывал к брату-близнецу ревность, и хотя раньше никогда не становился препятствием на пути любовных похождений Барта, теперь, пожалуй, мог бы их оборвать... Джимми не знал наверняка, но предполагал, что Барт в данном случае мог рассказать о своих шашнях брату... Джимми считал, что Барт все-таки достаточно глуп для того, чтобы поверить своему преданному брату и рассказать ему правду, после чего этот самый брат будет волен сыграть с ним любой грязный розыгрыш и подставить его по любому... Ведь это сразу избавит Конрада от верховенства Барта – неужели же сам Барт этого не понимает?

Джимми все еще прикидывал свои возможные выигрыши и проигрыши от того, что он расскажет мистеру Пенхоллоу о том, что же творит под крышей его дома, когда вдалеке, в просторном коридоре, зазвучали чьи-то шаги, и в комнату вошла Лавли Трюитьен, неся в руке лампу из спальни жены Пенхолоу.

Джимми только посмотрел на нее, ничего не сказав. Лавли поставила лампу на стол рядом с ним и, улыбаясь, повернулась к нему. При этом ее быстрые карие глаза скользнули по полке с обувью... Джимми понимал, что она заметила отсутствие ее собственных туфель на полке, но не подавала вида. Он молча начищал ботинки Барта. Она вдруг сказала низким грудным голосом:

– Джимми, отполируй их как следует, хорошо? Он не обратил ни малейшего внимания на льстивые нотки в ее голосе и ответил совершенно невпопад:

– А вот твои туфли я чистить и вовсе не стану. Ты их можешь забрать прямо сейчас, все одно! – угрюмо заявил он.

Она изобразила на лице широкую улыбку:

– Ну что ты, миленький, почему ты так ко мне плохо относишься? Поверь, от меня тебе не будет никакого вреда!

Джимми сквозь зубы пробормотал:

– Ага, вреда от нее нет! Ничего себе!

Она кокетливо пожала плечами, слегка умеряя улыбку:

– Мой милый, неужели ты так ревнив, а?

– Нечего болтать попусту! – взорвался Джимми. – Не хватало еще, чтоб я вздумал тебя ревновать! Но если бы я рассказал старому Пенхоллоу, какие штучки вы вытворяете с Бартом, ты бы у меня посмеялась не лицом, а задницей под розгами!..

– С мистером Бартом! – хладнокровно уточнила Лавли.

Джимми фыркнул и отвернулся. И все-таки он краем глаза продолжал наблюдать, как она полезла под калошницу и достала свои туфли.

– Ну да, ну да! – промурлыкала Лавли, – О, конечно, ведь я просто на секундочку подзабыла, что вы в некотором смысле приходитесь родственником Хозяину...

Джимми никак не среагировал на этот укол. Он продолжал стоять, повернувшись к ней спиной, и Лавли ушла, цокая каблучками и еле слышно посмеиваясь... Он решил, что эта девица мало того, что дурно воспитана, так еще и задумала что-то скверное...

Он еще не закончил полировать штиблеты Конрада, когда послышались шаги в коридоре, и раздался голос Рубена Лэннера, зовущий его, Джимми. Потом Рубен вошел к Джимми и сказал, что тот должен отнести завтрак Хозяину в апартаменты.

– А где же Марта? Почему бы ей не сходить? – раздраженно спросил Джимми, не столько потому, что ему не хотелось прислуживать Хозяину, сколько потому, что ему не хотелось подчиняться этому Рубену...

– Не твое дело, чем она занята! – просто ответил Рубен, который испытывал к Джимми самую искреннюю антипатию.

– Я еще не кончил обувь чистить, и мне надо еще не меньше десяти минут! – злобно сказал Джимми.

– Вот и хорошо, значит, пойдешь через десять минут... – молвил Рубен с весьма зловещей интонацией и исчез.

Нет, приказ отнести завтрак Хозяину не очень-то удивил Джимми. Ведь он, в конце концов, уносил подносы от миссис Пенхоллоу? В Тревелине было несколько домашних слуг, но их обязанности не были четко определены, и никто из членов семьи не удивлялся, если вдруг оказывалось, что за столом прислуживает кухарка или посудомойка. Да и слуги не особенно возражали против таких рокировок по ходу дела. Рубен и его жена Сибилла уже так давно были в услужении у Пенхоллоу, что казалось, они больше радеют о делах поместья, чем сам Хозяин. Джимми был связан с этим домом родственными связями, хоть и не слишком надежными. А дворовые девушки все были из местных, деревенских, и в любом случае не стали бы качать права. В этом большом и богатом доме им жилось по крайней мере сытно.

Потом началась кутерьма: сверху пришла Лавли и сказала, что мистеру Юджину требуется стакан кипятка, с которым послали наверх Сибиллу. Затем Джимми в быстром темпе стал собирать подносы, оставшиеся от завтрака нескольких человек, а в это самое время в дверь позвонил вернувшийся из конюшни Барт. Рубен Лэннер сложил посуду в высоченную стопку на широкий серебряный поднос и понес ее по длинному коридору, ничуть не смущаясь полутьмой, скользким навощенным полом и лестницами, встречающимися ему по ходу дела. Это был опытный слуга, и такие акробатические штучки ему были нипочем.