Смерть ради смерти - [61]

—  Угу, — промычала Настя.

—  И еще вопрос. Деликатный, поэтому можешь не отвечать. Ты знаешь, что дело Красниковых и дело Галактионова объединили и передали мне?

—  Знаю.

—  А что Лепешкин от этого решения чуть ли не в обмороке, ты тоже знаешь?

—  Догадываюсь.

—  И кто все это устроил? Гордеев?

Настя молчала. Она вовсе не собиралась рассказывать Ольшанскому про папочку из сейфа Колобка.

—  Понял, — так же невозмутимо сказал Константин Михайлович. — Ты не баба, а кремень.

—  Опять за свое?

—  Все, все, не буду.

Поговорив со следователем, Настя занялась другими текущими делами, которых накопилось немало. Ближе к концу дня она связалась с Коротковым и Доценко, и они на скорую руку написали сценарий «жизни в тине». Картина получилась неяркая, без впечатляющих эффектов, зато спокойная.

6

Человек Мерханова аж взвился от негодования, услышав, что работу над прибором придется приостановить, да еще на неопределенное время.

—  Мы не можем столько ждать! — возмущался он.

—  Вам придется ждать, иначе вы вообще можете ничего не получить. Как вы не понимаете, милиция проявляет интерес к нашим разработкам.

—  Вы должны что-нибудь предпринять, — настаивал человек Мерханова.

—  Я? — удивился его собеседник. — Я вам ничего не должен, кроме прибора. И я не могу ничего предпринимать, я научный работник, а не руководитель Министерства внутренних дел.

—  А если мы уберем тех, кто вам мешает, вы возобновите работу?

—  Разумеется. Только смотрите, чтобы не получилось еще хуже.

—  Что вы имеете в виду? Почему должно получиться хуже?

—  Потому что когда убирают милиционера, занимающегося конкретным делом, всем становится понятно, что именно из-за этого дела его и убрали. И тогда все начинают буквально землю рыть. Вот что я имею в виду.

—  Не усложняйте. Мы займемся этим, чтобы вы могли спокойно работать над прибором.

—  В таком случае у меня есть условие.

—  Какое условие?

—  У меня должно быть абсолютно неоспоримое алиби. Если вы собираетесь что-то предпринимать, то только в то время, когда я буду на людях, которые смогут подтвердить, где и с кем я был в этот момент.

—  Хорошо.

—  Сейчас я посмотрю свое расписание. Так, первого марта в среду у нас в Институте заседание Ученого совета, начало в пятнадцать часов. Две защиты кандидатских и несколько текущих вопросов, это займет примерно три с половиной часа. Дальше. Третьего марта, это будет пятница, мы чествуем академика Минаева, ему исполняется шестьдесят лет. Сначала торжественное заседание, потом банкет для всех научных сотрудников Института. Начало в шестнадцать часов и, видимо, до глубокой ночи.

—  А пораньше в вашем расписании ничего нет?

—  Пораньше только завтра, но в очень ограниченное время, с девяти до десяти вечера.

—  Ладно, будем пробовать.

7

Вадим Бойцов справился с заданием на удивление быстро. Впрочем, этому было свое объяснение: собирать сведения в полном объеме пришлось только о майоре Короткове. Сведения же об Анастасии Каменской, как говорится, сами приплыли в руки.

—  Она собирается замуж, — с тонкой улыбкой сообщил он своему начальнику Супруну. — И знаете, кто жених?

—  Кто же?

—  Профессор Чистяков из НИИ-34.

—  Да ну? — удивился Супрун. — Тот самый?

—  Именно. К нему давно присматривались, еще с тех пор, как он был подающим надежды молодым аспирантом, тогда же и досье на него начали собирать. Наша Каменская в этом досье фигурирует постоянно. Оказывается, они знакомы с 1976 года. В школе вместе учились. По оперативным материалам она все время проходит как его любовница.

—  Очень интересно, — задумчиво протянул Супрун. — И что же, Чистяков до этого ни разу не женился?

—  Нет, так и ходит в холостяках.

—  А Каменская? Тоже замужем не была?

—  Нет.

—  Надо же, столько лет вместе, а женятся только теперь. Что бы это значило, как ты думаешь? Зачем им вступать в брак, если столько лет они прекрасно жили без этого?

—  Трудно сказать, Игорь Константинович. Может, она беременна или еще что-нибудь.

—  Вот-вот, еще что-нибудь. Присмотрись-ка к ним повнимательнее, может, в этом «что-нибудь» вся соль и есть. На этом мы ее и зацепим, чтобы не путалась под ногами.

8

Юрий Коротков рассеянно листал внушительных размеров план научно-исследовательской работы Института за 1994 год. Разбираться в нем было трудно, потому что большинство терминов и формулировок были Юре совершенно не понятны. В плане его интересовали только те темы, в разработке которых участвовал покойный Григорий Войтович. Ради какой же из них неизвестный благодетель дошел до прокурорского начальства, чтобы Войтовича отпустили домой? Поняв, что это была за разработка, можно было попытаться найти и тех, кто в ней заинтересован, иными словами, тех самых анонимных ходатаев.

Заведующий лабораторией Бороздин терпеливо ждал, когда настырный сыщик удовлетворит свое научное любопытство.

—  Войтович в декабре работал по шести темам. Одна была заказана Министерством сельского хозяйства, еще одна — Министерством здравоохранения, две — для Всероссийской телерадиокомпании, одна — для Физико-энергетического института. Шестая тема была поисковой, у нее не было заказчика.

—  А что значит «поисковая тема»? — заинтересовался Коротков.