Смерть притаилась в зарослях. Очерки экзотических охот - [9]

Судьба свела меня однажды с настоящим тигреро, так называют в Латинской Америке охотника на ягуаров и других кошек. Находясь в загранкомандировке, я по делам службы должен был вылететь из Мехико в Кингстон. Моим соседом в самолете оказался крепко сбитый человек, лет сорока пяти, с латиноамериканскими усиками «в ниточку», с живыми, пытливыми глазами. Он приветствовал меня кивком головы. «Боинг» после незаметного для пассажиров взлета взял курс на Ямайку. Чтобы как-то убить время, я вытащил всюду сопровождавшую меня очень любимую и почти выученную наизусть книгу Дж. Корбетта «Кумаонские людоеды» в английском издании. Я мог читать ее вновь и вновь, не переставая восхищаться фантазией и безрассудной смелостью автора. Твердо уверовав в то, что жил когда-то подполковник Корбетт и были тигры-людоеды, терроризирующие целые провинции Индии, я не мог, однако, представить себе, что в обыденной жизни возможно просто после чая отправиться на охоту на людоеда или провести ночь в ожидании его у привады только с двумя патронами в кармане. Уж больно нереально выглядело это в нашей цивилизованной повседневности. А вообразить себя на месте охотника было тем более трудно, хотя охота в моей жизни значит очень многое. Поэтому и читалась книга как некая сказка, желанная, но все же оторванная от нашего времени и бытия. Вот и в тот раз я, как всегда, предвкушая удовольствие, погрузился в охотничьи переживания. Поначалу не придал значения тому, с каким интересом мой сосед посмотрел на яркую обложку с тигром, стоящим над поверженным человеком, а затем на меня. Глаза его загорелись. Ему явно хотелось заговорить со мной, но опасение показаться навязчивым сдерживало его. Однако любопытство и латиноамериканская непоседливость взяли верх. «Вы, я вижу, читаете об охоте на тигров?» — наконец спросил он, улыбаясь, и протянул мне визитную карточку. На ней готическими, мудреными буквами по-английски было выведено: «Хосе Санчес Эскобар, 11 секретарь посольства Венесуэлы в Ямайке». Очевидно, приняв меня за американца, он говорил на английском, тщательно подбирая слова. Видно было, что этот язык давался ему не совсем просто. Я представился ему по-испански. Узнав, что я из России, и услышав родную речь, венесуэльский дипломат возликовал. Плотина условностей была прорвана, и мы разговорились. Санчес оказался страстным охотником, много расспрашивал меня об охоте на хищных кошек у нас в стране. К своему стыду, я мог поделиться с ним лишь общеизвестными сведениями. Но даже это было для него откровением. Все же я больше молчал и слушал, ошарашенный тем, что передо мной сидит живой тигреро.

Выходец из богатого военного клана, Санчес каждый отпуск проводит в родовом поместье, расположенном в одном из отдаленных районов венесуэльской сельвы. Здесь все свободное время он отдает охоте и чаще всего на ягуаров. На этих кошек он начал охотиться с 14 лет вместе со своим отцом, который искренне полагал, что охота на ягуаров — дело чести и гордость всех мужчин рода. Все Эскобары были тигреро. В том же духе Хосе Санчес воспитывает и своего 10-летнего сына.

В тот раз он много рассказывал мне об охоте на ягуара и способах ее ведения. Разгоряченный воспоминаниями, Санчес расстегнул рубашку и показал висевший на тонкой цепочке огромный коготь, отделанный серебром. Это был коготь ягуара — память о рекордно добытом звере, шкура которого чуть не стоила охотнику жизни. Ягуара он взял как обычно из-под собак, первым же выстрелом. Полный уверенности, что зверь мертв, он доволок его до лендровера, рассчитывая освежевать без спешки в асьенде[8], чтобы тщательнее снять трофейную шкуру. Погрузив ягуара в багажник легкового фургона, двинулся домой. О дальнейшем он помнит очень смутно. Спасли его только собаки, закрывшие хозяина от прямого нападения, и револьвер, который Санчес всегда берет с собой в сельву. Обе собаки погибли. Серьезно пострадал и сам охотник. Шрамы на шее, которые не без гордости показал венесуэлец, красноречиво свидетельствовали о серьезном ранении и огромных размерах зверя.

Эта столь необычная встреча в самолете осталась в памяти на долгие годы. Теперь всякий раз, когда мне попадаются какие-либо печатные материалы о диких кошках, я приобщаю их к своей коллекции и мысленно возвращаюсь к разговору с венесуэльцем. Что стало с ним? Не забросил ли свое увлечение ягуарами? А может, в этот самый момент он бродит где-то по сельве с винтовкой?

Мы чаще всего привыкли говорить и читать об охоте на диких кошек Африки или Азии. А как это происходит на Американском континенте? Сведения об этом весьма скудны и отрывочны. А ведь здесь, как ни в каком другом месте планеты, сохранились интереснейшие способы охоты на диких кошек. Звери эти разнятся по внешнему виду, повадкам, среде обитания.

Общим представителем кошачьих для Южной и Северной Америки является пума. В различных областях и странах называют ее по-разному: кугуар, лев Анд, горный лев, серебряный лев, но чаще всего — тигре. Правда, мало кто знает, что есть у пумы и еще одно забытое название — «друг человека», которое сильно противоречит истинному отношению к ней фермеров и скотоводов Северной Америки. Именно так некогда называли пуму индейцы. В мифологии индейцев сохранилось много легенд.