— О Хори, реши за меня. Скажи мне, как поступить.
Он улыбнулся ей — в ней говорил ребенок, быть может, в последний раз. Но руки ее в свои он не взял.
— Я не могу подсказать тебе, что делать с твоей собственной жизнью, Ренисенб, потому что это твоя жизнь — тебе и решать.
Она поняла, что помощи ждать не приходится — Хори не взовет к ее чувствам, как поступил когда-то Камени. Если бы Хори дотронулся до нее! Нет, он не сделает ни единого движения.
И вдруг она осознала, что в действительности выбор очень прост. Какой жизни она ищет: легкой или трудной? Ей захотелось встать и спуститься вниз по извилистой тропинке к обычной счастливой жизни, которую она уже знала, которой она жила вместе с Хеем. Эта жизнь не сулила опасностей, в ней ее ждали повседневные радости и горести, в этой жизни нечего было бояться, кроме старости и смерти…
Смерть… В мыслях о жизни она, сделав круг, снова пришла к мысли о смерти. Хей умер, возможно, умрет и Камени, и его лицо, как и лицо Хея, постепенно сотрется из ее памяти…
Она посмотрела на Хори, молча стоявшего подле нее. Странно, подумала она, но она до сих пор его толком не разглядела. Ей это было ни к чему…
Она заговорила таким не терпящим возражения тоном, как тогда, когда заявила, что пойдет одна вниз по тропинке в час заката.
— Я сделала выбор. Хори. Я разделю жизнь, все радости и горести с тобой, пока смерть не разлучит нас…
Когда он обнял ее, а лицо его, прильнувшее к ее лицу, стало невиданно ласковым, она испытала восторг перед радостью бытия.
«Если Хори суждено умереть, — думала она, — его я не забуду! Хори будет вечно жить в моем сердце… А это значит, что смерть ушла навсегда…»
