Смерть под золотым дождем - [30]

– Мне кажется, что я знаю Гордея, вернее, знал, – поспешно поправился Дмитрий Иванович, – всю жизнь. На самом деле мы знакомы с ним с отрочества. Он пришёл в нашу школу в шестом классе, и мы с ним сразу подружились.

– А какие отношения у него были с другими ребятами?

Белоконь ненадолго задумался, а потом сказал:

– Да вроде бы со всеми хорошие, кроме Генки Ворошилова.

– А что они не поделили с Ворошиловым?

– Как вы думаете, – спросил Белоконь, хитро прищурившись, – из-за чего могут сцепиться мальчишки в девятом классе?

– Из-за девочки? – предположила Мирослава.

– Точно!

– А до девятого класса Трифонов и Ворошилов ладили?

– Вполне.

– И как же сложились отношения в этом треугольнике?

– А никак! Отца Нинки Ведерниковой, так звали олицетворившую для парней яблоко раздора девчонку, отправили служить за границу, когда мы учились в десятом классе.

– И мальчики помирились?

– Ничуть не бывало, они продолжали дуться друг на друга до выпускного бала.

– А потом?

– На балу Генка вылил бутылку кока-колы на голову Гордея, а Гордей набил Генке морду. Тогда их еле растащили в разные стороны.

– И что?

– Ничего, я потащил Гордея домой отмываться от вражеского напитка.

– Действительно, – невольно улыбнулась Мирослава, – нет, чтобы облить товарища отечественным напитком, «Саянами», например, или «Байкалом».

– Так их не было тогда на столе, – пожал плечами Белоконь.

– Дмитрий Иванович! Вы не знаете, где сейчас Ворошилов?

– Знаю, – кивнул хозяин дома.

– И где же?

– Сразу после института Генка женился на симпатичной евреечке Сонечке Кофенмахер. У них родились одна за другой две премиленькие девчушки. Сами супруги несколько лет проработали в НИИ. А потом отец Сони переехал в Израиль и перетянул туда семью дочери. Ворошилов теперь работает в Израиле в одной из коммерческих фирм и, по слухам, доволен своей жизнью.

– А что случилось с Ниной Ведерниковой?

– Вышла за какого-то немца и живёт в Германии, на территории бывшей ГДР.

– Отлично, – кивнула Мирослава, – значит, никто из них в последнее время носа к нам не показывал.

– Точно так.

Жена Белоконя нетерпеливо заёрзала на диване. Видимо, она делала мужу какие-то знаки. Мирослава могла видеть её только боковым зрением, поэтому она развернула своё кресло так, чтобы оба супруга попадали в поле её зрения.

– Не обращайте внимания, – проговорил Белоконь, обращаясь к Мирославе, и добавил, адресуясь к жене: – Таня, потерпи, и до Аниты мы дойдём.

– Извините, – пробормотала Татьяна Павловна, – просто мне кажется, что и так всё ясно.

– Возможно, вы и правы. Но, чтобы доказать это или опровергнуть вашу версию, мы вынуждены провести тщательное расследование, собрать улики и факты.

– Я как-то не подумала об этом.

Мирослава заметила, что Белоконь ободряюще кивнул жене. У неё сложилось впечатление, что супруги до сих пор сильно любили друг друга.

– Дмитрий Иванович, – попросила она, – расскажите мне, пожалуйста, как складывались отношения вашего друга с его первой женой.

– Да в том-то и дело, – с воодушевлением воскликнул Белоконь, – что отлично складывались! Они поженились, когда ещё студентами были, и жена его Марина всегда во всём Гордея поддерживала и долгое время работала на его предприятии с ним наравне, хотя у них уже дети были и практически весь быт на Марининых плечах лежал.

– Они никогда и не ссорились, – заметила Татьяна Павловна.

– И то верно, – поддержал жену Дмитрий Иванович, – никому даже в голову не могло прийти, что Гордей такой фортель на старости лет выкинет.

– Вроде бы он не старый ещё был, – заметила Мирослава.

– Я сгустил краски, естественно. Но ведь и не мальчик уже!

– Вы пытались по-дружески наставить его на путь истинный?

– Пытался, – махнул рукой Белоконь, – да что толку! Он как одержимый был этой Анитой! Из-за неё мы и рассорились. – Дмитрий Иванович не стал пересказывать слов друга о его жене, не желая расстраивать её. Но Мирослава и так догадалась, что Трифонов нахамил другу, пройдясь по его супруге. Небось сказал, что тот ему завидует. Белоконь понял по её взгляду, что она обо всём догадалась, и посмотрел на неё умоляющим взглядом. Она едва заметно кивнула ему, обещая молчать.

– Значит, всё случилось неожиданно для окружающих? – спросила она, обращаясь к обоим супругам.

– Эта бесстыжая девица его в одночасье окрутила! – воскликнула Татьяна Павловна.

– Да, – кивнул супруг, – никто и глазом не успел моргнуть, как Гордей развёлся с Мариной и женился на Аните.

– Разве Марина Владимировна не пыталась отговорить мужа от развода?

– Нет, Марина гордая женщина. Захотел Гордей уйти к другой, она и отпустила его.

– А как сама, бедняжка, страдала, заболела ведь после его предательства!

Мирослава про себя отметила, что уже второй человек назвал развод Трифонова с женой предательством. Первым был его сын Сергей. Она не могла взять в толк, что такого ужасного было в этом разводе.

– Дети, насколько я понимаю, на развод родителей отреагировали бурно?

– Ещё как! – заверила её Татьяна Павловна. – Серёжа, правда, просто перестал общаться с отцом, а Лиза всё ему высказала! И что вы думаете, ведь она права оказалась!

– В чём?

– В том, что Анита польстилась исключительно на его деньги, а в глубине души терпеть Гордея не может и ждёт не дождётся его смерти.