Смерть под золотым дождем - [28]

– По-моему вас трудно назвать нерешительной, – усмехнулся он.

– Возможно, – не стала спорить она.

– Тогда спрашивайте, что же вам так интересно узнать обо мне.

И она выпалила:

– И не лень тебе каждый раз стелить скатерть и сервировать стол чуть ли не по всем правилам этикета?

Он весело рассмеялся и ответил:

– Нет, не лень.

– Наверное, ты и вправду того, – вздохнула она.

– Не в своём уме? – спросил он.

– Да нет, – отмахнулась Мирослава, – я имела в виду твои древние корни, на которые всё время намекает Шура.

– Могу вас успокоить, я не дуб, а человек, и вместо корней у меня ноги.

– Да, ноги у тебя шикарные, – охотно согласилась она, чем вогнала Миндаугаса в краску, – но я имела в виду твою родословную

– Давайте лучше поговорим о чём-нибудь другом, – предложил он, – а то у меня перед глазами встаёт ужасающая сцена из фильма «Сорок первый», где сумасбродная девица убивает русского офицера.

– Вообще-то девица, как ты её назвал, тоже была русской.

Он промолчал.

– Насколько я понимаю, ты считаешь, что не стоит сражаться за высокую идею.

– Да, я так считаю, – ответил он с вызовом. – Сегодня это высокая идея, а завтра её воспринимают со знаком минус. Сражаться стоит только за свою родину.

– Вот о родине мы с тобой точно говорить не будем, – ответила Мирослава, – иначе зайдём в такую чащобу, из которой нам трудно будет выбраться без серьёзной ссоры.

– У меня российское гражданство, – напомнил он.

– Но и литовское тоже.

На какое-то время за столом воцарилась тишина. Мирослава поняла, что прерывать затянувшуюся паузу придётся ей.

– Извини, – сказала она, – мне вообще не нужно было начинать этот разговор, просто я не подумала, что он может свернуть не в ту сторону.

– Нет, это я виноват, – возразил он, – простите меня.

– Ладно, заключаем мир. Я хочу поехать в город и поговорить с Дмитрием Ивановичем Белоконем. Если ты помнишь, они дружили с Гордеем Трифоновым с юности и, возможно, с его женой Татьяной Павловной.

– Вы уже говорили с ними по сотовому?

– Да, вечером позвонила ему, извинилась, что беспокою его так поздно. Он ответил, что ничего страшного, так как они с женой ложатся спать поздно. Сообщила ему и о визите к нам супругов Трифоновых. Он сразу же спросил, берёмся ли мы за это дело. Я ответила «да» и сказала, что мне нужно с ними поговорить. Он предложил встретиться у них дома сегодня в двенадцать часов пополудни.

– Отлично! – воскликнул Морис и спросил: – А что делать мне?

– Морис, пожалуйста, залезь ещё раз в эту свою липкую паутину интернета.

Морис невольно улыбнулся.

– И найди там как можно больше подробностей из жизни Трифонова-старшего, его второй жены и любовницы.

– Информация о сыне Трифонова и его первой жене нам не понадобится?

– Можешь посмотреть, – проговорила она задумчиво, – но мне почему-то кажется, что я вижу их как на ладони.

– Всякое бывает, – возразил Морис.

– Ты прав, посмотри всё, что найдёшь и о них.

– Потом, у Трифонова осталась, кроме сына, и дочь Елизавета. Да?

– Да, – кивнула Мирослава. – И о ней тоже погляди, и о женихе её. Вдруг что-то попадётся интересное.

– Договорились.

– Тебе помочь убрать со стола?

– Нет, я сам справлюсь. Вам лучше заняться подготовкой к разговору с супругами Белоконь.

– Угу, – Мирослава взяла на руки Дона, уютно устроившегося на диване, и унесла его с собой в свой кабинет, где опустила в кресло. Нежно погладила и попросила:

– Побудь со мной.

Кот зевнул, потянулся и, устроившись поудобнее, прикрыл свои янтарные глаза.

В одиннадцатом часу Мирослава постучалась в комнату Мориса и заглянула в неё. Миндаугаса там не было.

– Странно, куда он мог подеваться, – пробормотала она, спустилась вниз, налила себе на кухне чашку чая, достала вчерашние сырники и стала их есть.

– Разогреть лень? – через минуту раздался за её спиной голос Миндаугаса.

– Ага, – призналась она, не поворачивая головы.

– Давайте я подогрею. – Он хотел взять тарелку, стоявшую перед ней.

– Не надо. – Она ласково шлёпнула его по руке.

В маленькой плетёной корзиночке, которую Морис поставил на табурет, лежала свежая огородная зелень. И Мирослава догадалась, что он был в саду.

– А я думала, что ты в сети, – протянула она разочарованно.

– Я уже был там. Сделаю приготовления к ужину и снова займусь вашим заданием. Обед, насколько я понимаю, готовить не надо.

– Не надо, – вздохнула она.

– И Шура совсем пропал, – с заметной грустью в голосе проговорил Морис.

– Но ты ведь понял, что Наполеонов занимается нашим делом?

– Нашим? – улыбнулся Морис.

– А то чьим же! – шутливо прикрикнула на него Мирослава.

– Я думал, что у вас в России кто первый встал, того и тапочки, – улыбнулся Морис.

– Что ты этим хочешь сказать? – нахмурилась Волгина.

– Только то, что если дело попало сначала к Шуре, то оно его.

– А, это, – усмехнулась она. – Шура представляет государство, то есть всё, чем занимается полиция, народное, общее, а мы с тобой частное агентство, и уж если ухватимся за что-то, то из зубов у нас это никому не вырвать.

Морис расхохотался.

– Ты чего? – спросила Мирослава.

– Представил картинку, которую вы тут передо мной нарисовали.

– Ладно, хватит хихикать, – она допила чай и поднялась со стула, – надо работать.