Смерть по уик-эндам - [35]

Декок замолчал. Фледдер и госпожа Декок сидели тихо, как зачарованные. Редко кому доводилось слышать от инспектора такие долгие и подробные речи.

— Когда в конторе появилась Эллен и рассказала Фемми, каким образом получила работу, та мгновенно поняла, что происходит. Она пыталась оберегать Эллен, взяла ее, так сказать, под свое крыло, помогла найти комнату, а заодно рассказал собственную грустную историю. И неустанно предупреждала. — Декок замолчал, щедрой рукой наливая себе очередную рюмку. — И когда Эллен всего через несколько месяцев расторгла помолвку с Томом, Фемми страшно расстроилась. Она боялась, что и Эллен постигнет та же злая судьба из-за таких же, как и у нее, безвыходных отношений с Дольманом. По своему горькому опыту Фемми знала — он никогда не пойдет на развод. Возможно, девушка заметила, что Эллен беременна, даже раньше ее самой. Так или иначе, однако, убедившись в этом окончательно, Фемми пошла к Дольману и недвусмысленно дала понять, что он должен порвать с Эллен, но прежде позаботиться об аборте. — Инспектор сделал маленький глоток и с наслаждением зажмурился. — При этом следует иметь в виду, что ею двигала отнюдь не ревность — вся любовь к Дольману давно умерла. Нет, Фемми просто заботилась о подруге, жалела ее и собиралась уговорить выйти за Тома Вайка. В конце концов Эллен согласилась возобновить помолвку, сразу после того как сделает аборт. Теперь мы знаем, что после встречи с Томом в привокзальном ресторане она звонила Дольману, тем самым подписав себе смертный приговор. — И снова пауза, снова глоток. — Дольман признался, что он говорил с Эллен, которая просила поскорее помочь ей с абортом, — как-никак она была уже на третьем месяце, и оставалось совсем мало времени. — Декок вопросительно взглянул на Фледдера, чуть приподняв бутылку, и после того, как тот кивнул, наполнил его рюмку. Затем немного покачал рюмку в руке, согревая ее в ладони и любуясь золотистым оттенком нектара. — Дольман столкнулся с необходимостью принять трудное решение. Сначала Фемми, а потом и Эллен угрожали ему публичным разоблачением, если он не уладит все проблемы. Как и следовало ожидать, Дольман испугался этих угроз. Он был членом нескольких важных общественных комитетов, входил в состав совета директоров ряда фирм, активно участвовал в благотворительных мероприятиях. Все считали его порядочным бизнесменом, заботливым мужем и любящим отцом. Сам по себе аборт не представлял особой проблемы, однако необходимо было сделать так, чтобы это не бросило тень на репутацию предпринимателя. Как вам известно, в таких случаях вовсе не обязательно ставить в известность ни родителей, ни мужа, но врач обязательно потребует, чтобы ему сообщили имя отца ребенка. Таков закон.

А Дольман хотел во что бы то ни стало избежать огласки. И тогда он начал осторожно выяснять, не существует ли какой-нибудь возможности сохранить инкогнито. Ему нужен был врач, готовый за деньги не задавать Эллен лишних вопросов. Но чтобы раздобыть такие сведения, у него просто не оказалось нужных связей и знакомств. Кроме того, он опасался говорить с кем-либо слишком откровенно. После телефонного разговора Дольман приехал за Эллен на вокзал. Возможно, он даже намекнул ей, что сумел найти подходящего человека. Этого мы не знаем. Так или иначе, бывший любовник отвел девушку в офис, где и задушил ее. По словам Дольмана, он еще долго рыдал над ее бездыханным телом, а после этого стал соображать, как избавиться от трупа. Убийца не посмел сбросить его в Императорский канал — это слишком близко от конторы. Однако разъезжать по городу с таким грузом тоже означало бы идти на риск. Вот почему он столкнул тело Эллен в Джентльменский канал — не так уж далеко, но в то же время не очевидна связь с местом работы убитой. — Декок допил коньяк, млея от разливающегося по телу тепла. — Избавившись от трупа, Дольман вернулся на работу, чтобы устранить следы преступления, но забыл на заднем сиденье машины сумочку Эллен, вскоре угодившую в руки Ловкача Хенки.

— Стало быть, Фемми не связана с этим убийством напрямую? — уточнила жена инспектора.

Декок повертел в руках пустую рюмку.

— Напрямую — нет. Но я невольно думаю, насколько чисты были ее помыслы? Такая ли она невинная голубка, каковой хотела перед нами предстать? Прошлой ночью Фемми рассказала мне об одном происшествии на пляже в Сидайке. Нет сомнений, что Дольман тогда пытался задушить ее. Меня это поразило — не само по себе покушение, а то, как девушка это восприняла. Все указывало на определенное раздвоение личности, и я тотчас заподозрил, что ее забота об Эллен — сплошное притворство. Тяжелое ощущение! Видите ли, Фемми отлично знала, что Дольман способен совершить убийство!